Читать книгу - "Помещик - Михаил Шерр"

Я надеялся что они во всем должны увидеть плюсы совместного труда. Сидор молодец, своим крестьянским умом сразу же увидел пользу и надеюсь что на следующий год мне удастся сделать следующий шаг в превращение имения в коллективное господско-крестьянское хозяйство.

— Тороповские утром приезжали. Все удивляются как так получилось, что мы быстрее их управились и собрали больше, — рассказ об том, что соседям нос утерли явно старосте был приятен.

— А ты уверен, что собрали больше?

— Конечно, барин, еще как уверен. Вот возьми от своих мешков десятую часть убери, заметно будут? Вот не меньше этого каждый раз теряется мужиками про уборке своих наделов. Дружно убирать не получается, у кого мужиков мало, да еще то, да сё. Вот и теряется урожай. В ведь еще есть и черезполосица.

— Я слышал, что мужики обсуждают идею на будущий год крестьянский клин обработать целиком, а потом после уборки поделить урожай по величине надела.

Тут я конечно немного передернул и решил все таки форсировать события.

— Я об этом тоже думал. Сколько десятин гуляет из-за межевых борозд, — Сидор покачал головой. — Только из-за этого стоит подумать.

— Думайте. Я дельные мысли только приветствую. Но это всё ближе к весне решать наверное.

— Нет, барин, надо сейчас. Скоро под зиму пахать и озимые сеять. Ведь как получается. У одного трехполка, а рядом клин с двухполье. Не порядок это.

— Тогда не тяните и решайте. Думаю, главное сейчас честно поделить нынешний урожай.

Тонкостей земельных отношений в нынешней России я не знаю. Слышал когда-то бранное слово черезполосица. Но что это зверь, не знал.

Иван Прокофьевич немного разъяснил мне этот вопрос, но тут на самом деле темный лес. Я понял самое главное: от этого большой вред и надо как-то с этим всем бороться.

И тот вариант, который в нашей Сосновки начал неожиданно получаться, очень классный. Главное не спугнуть.

— Мне Сидор работники нужны. Надобно в усадьбе все сараюшки в порядок привести. Грязи там много, везде паутина. А сарай возле большой сосны надо перестроить.

— Как скажите, барин. Завтра с утра десяток мужиков придет как вы завтракать закончите.

— Отлично, — деловая часть разговора закончена, вполне можно и о личном. — Ну что познакомились с будущим зятем?

— Познакомились, барин. Как сидорову козу его брать надо, чтобы на баб меньше глазел. Ну, вы барин, не переживайте, Маня его в черном теле держать будет. Вильгельм, имянем каким чудным батюшка его наречь хочет.

— Ему Сидор Матвеевич виднее.

Оставшуюся часть дня я потратил на начало обучения. Серафиму и Насте я подробно рассказал, что и как мы будем делать, а Вильяму и Марии устроил небольшой зачет.

Если им судьба стать поварами, то это видно будет сразу. А на нет и суда нет.

Но первое впечатление от моих учеников было очень благоприятное. Все очень старались буквально смотрели мне в рот, особенно наш басурман. Его обучение будет даваться сложнее других, языковой барьер пока что очень значительный.

Вечером я еще раз прогулялся по деревне, попросил Новосёловых зарезать еще одну свинью и застолбил у Степаниды будущий приплод от её коровы-рекордистки.

Довольный плодотворно проведенным днем я вернулся в усадьбу и там меня ждало письмо от Алексея Владимировича.

Сразу же после отъезда полковника Чернова и остальных гостей, я написал дяде письмо, в котором сожалел, что он не смог приехать в гости и пожелал ему скорейшего выздоровления.

Дядя прислал ответное письмо, в котором еще раз выразил своё сожаление, что не смог быть у меня в гостях, а затем огорошил известием, что дела требуют его срочного отъезда на Урал, несмотря на открывшуюся старую рану.

«Ну, что же, баба с возу, кобыле легче», — подумал я без тени сожаления.

К Алексею Васильевичу я относился как к совершенно чужому человеку, который считается моим дядей. Чисто по-человечески мне его жалко, что он стрдает от старой раны, но не более того.

А известие об его отъезде только порадовало. Долговая петля на моей шеи ни куда не исчезла, но его отъезд, как и Тороповых, изменение настроя Самохватова ослабляют эту удавку и дают отсрочку на несколько месяцев, которой надо воспользоваться.

Староста решил возглавить лично бригаду мужиков, которой я намеревался поручить ремонт и реконструкцию сарая.

Подав мне утренний кофе, Пелагея доложила:

— Староста и десяток мужиков ждут вас, барин.

Главное в реконструкции сарая, намеченного мною под беконный цех, конечно строительство ледника или ледяного погреба.

Полуфабрикаты в нем должны храниться при температуре до четырех градусов Цельсия. Мясо должно быть дозревшим, а это требует достаточно много времени. И месяцев пять в году это сопряжено с большими проблемами.

А я предполагаю бекон производит почти в промышленных масштабах, не килограммами, а центнерами, а если пойдет, то тоннами.

Но начинать я буду со скромного сарая возле огромной красавицы сосны.

Староста и сам не дурак, и мужиков привел с мозгами и рукастых. Поэтому, хоть и на пальцах, но мне удалось быстро объяснить, что мне надо построить и как переделать уже существующее.

Вопрос об оплате даже не обсуждался, судя по всему как должное будет принято моё решение зачесть эти работы в повинности в пользу барина или как-то в оброк.

Поэтому когда я сказал, что за работу заплачу деньгами, мужики опешили и ошарашенно стали переглядываться. Такое им было в новинку и совершенно не привычно, барин будет платить своим крепостным.

Но я твердо решил экономические отношения в имении между мною и крепостными перевести на товарно-денежную основу.

Староста первым переварил эту новость и несколько раз тряхнув головой прокомментировал:

— Как скажешь, барин. Мы люди подневольные. Желаешь платить нам твоя воля.

Работать мужики сразу же начали без раскачки и как говорится с огоньком. Я покрутившись вокруг, минут через сорок понял, что только мешаю людям работать.

Увидев, что я вернулся, Пелагея не сдержала удивления и спросила:

— Барин, а что за мужиками присмотр не нужен?

— Думаю, что они и так справятся, Чай не дети.

— Чудно это все как то, барин. Везде заведено, что за мужиком глаз да глаз нужен.

— А у нас, Пелагея, будет по-другому. Вот за тобой нужен глаз да глаз.

— Ну, барин, я это я. Мне в этом доме всегда доверяли и не приучена по-другому.

— вот и будем с сегодняшнего