Читать книгу - "журнал "ПРОЗА СИБИРИ" №1 1995 г. - Владислав Крапивин"

пепел, одежда... Даже не сброшенная, а как бы спавшая... Как лиственные покровы с дерев спадают... Сгорел Лигуша, в одежде сгорел... Шурик о таком уже читал — в папочке Врача... Вот стоял бывший бульдозерист на крыльце, нож в руке, бил без замаха. И нет его. Можно понять начальника УВД: катитесь отсюда!

Вот они и катились.

На частнике.

— „Сарча кроча буга навихроль!.." — запоздавший Врач торжествующе рухнул, на заднее сиденье рядом с Шуриком. В его губах активно дымилась черная длинная сигарета.

— „Сарча кроча буга навихроль!..“ — торжествующе объявил Врач. Похоже, он считал — это всем понятно. Так же торжествующе он потряс дымящейся сигаретой: — Беляматокий!

— Ты осторожнее, — обернулся к Врачу водило. — Пепельницей пользуйся.

Беляматокий...

Дурацкое слово. Не должно существовать таких слов. Кривое какое-то, скользкое. Слыхал его Шурик где-то.

Беляматокий.

Как тосклива бывает местность!

„Девятка" проскочила неширокий, забитый высохшим тальником овраг, дрогнул под колесами балочный мост, несомненно, видавший еще пролетку какого-нибудь сибирского Чичикова, потянулись бревенчатые, почерневшие от времени срубы, снова тальник, поля, устланные валами скошенной травы, крошечные рощицы, засохшие кочки. Лишь над самым горизонтом, чуть оживляя латунное сухое небо, тускло подрагивал отсвет большой реки.

Беляматокий...

Шурик вспомнил.

Дурацкое слово, кривое, не лезущее ни в какие ворота, он видел в „Шансе". Еще удивился, наткнувшись: надо же, ни одна буква не повторяется. ..

Шурик никак не мог сосредоточиться. Его раздражал тугой и розовый, аккуратно подбритый затылок водилы. Хапуга, наверное. Извозом занимается без лицензии. Зимой у такого снегу не выпросишь...

— Беляматокий... — хмуро спросил Шурик. — Это что? Духи так говорят?

Врач хохотнул:

— „Хде-то холод заговора, хде-то вяжут простыни, дырку дырят потолочно, хоре, хоре старому!..."

Водило скосил белесые глаза на Роальда: ,

— Чего это он?

— Смотри лучше на дорогу, — отрезал Роальд.

Водило согласно кивнул. Он никак не мог взять в толк, что у него за пассажиры.

— Видишь рощицу? — снова покосился он на Роальда, в котором, чисто интуитивно, сразу признал начальника.

— Ну?

— Марьина роща... — Водило, как бы делясь сокровенным, задумчиво поводил вверх-вниз белесыми, как сухая плесень, бровями. — Мария... Машка... Еще та дура была... И туда и сюда лезла...

Он хмыкнул:

— Повесили дуру, в рощице.

— Ты это к чему? — грубо спросил Роальд.

— Да так... Вспомнилось... — пробормотал водило, окончательно разочаровавшись в пассажирах, не поддержавших и такую богатую тему.

Впрочем, глянув в зеркало заднего вида, он ободрился:

— Вот скаженные. За восемьдесят идут. Пропустить?

— Пылью задавят...

— А мы приотстанем... — пробормотал водило. — А мы не станем из-за них машину бить... Вон их как мотает, родных, резина, небось, лысая...

И повернул голову к Роальду:

— Сигналят.

— Ну?

— Чего ну? — удивился водило. — Наверное, бензину хотят. Тормознем?

— Перебьются.

— Да брось ты! — водило повеселел. — Человек человеку... А ка-нистрочка запасная у меня завсегда есть. Не люди, что ли?

Свернув на обочину, он лихо тормознул, радуясь нечаянной удаче, а еще тому, что пассажиры, что бы они из себя ни строили, все равно зависят от него. Все в мире зависит от нас, от людей уверенных, сказал он себе. Вот захочу, вообще не поеду в Город!

Налетела пыль тучей, все закрыла.

Потом пыль снесло и Шурик увидел побитый зеленый „жигуль", из которого, как из раскрывшейся сразу на две стороны раковины, выкатились крепкие мордастые мужики.

Трое.

В одинаковых недорогих плащах сероватого, но не скучного цвета, в сандалиях добротных, но не броских. Понятно, одевались они в одном магазине, по природной скромности не желая выделяться из толпы, но это делало их похожими.

Как китайцы, подумал Шурик. Плащи в такую жару, конечно, перебор. Зачем плащи мужикам понадобились?

— Чего? — спросил водило, опуская стекло.

— Домкрат есть? — миролюбиво спросил один из мужиков, низко пригибаясь, заглядывая в салон.

— А что?

— Да ничего, — мужик удовлетворенно ухмыльнулся, уголки сильных губ смешно подпрыгнули. — Просто спрашиваю.

Костя-Пуза! — изумленно, но и с каким-то ему самому непонятным равнодушием узнал мужика Шурик.

Все выглядело размытым, нереальным. Духота давила. На глаза сползал липкий пот. Рядом, в кювете, задыхалась, клокоча, жаба. А Соловей, он же Костя-Пуза, убедившись в безопасности, довольно повторил:

— Да ничего. Просто спрашиваю.

Что-то в его тоне водиле не понравилось.

— Некогда, — сказал он. — Видишь, у меня пассажиры.

— Ага... Есть, значит... — протянул Костя-Пуза, отступая на шаг от машины и заученно пряча руки в карманы плаща. — Вылазь. Вытаскивай.

— Эта..-. Эта зачем?.. — растерялся водило, в некотором замешательстве оглядываясь на Шурика и Врача. Роальд от него сразу отвернулся. Равнодушно смотрел в сторону, так, чтобы Соловей не мог его разглядеть.

— Видишь, какая у нас резина? — спросил Костя-Пуза. Двое его приятелей, сунув руки в карманы, встали так, чтобы сразу видеть и Шурика, и Врача, и Роальда. — Вылазь и меняй. Чего непонятного?

— А резина?.. Где резина?.. — упорно не понимал водило. От неприятной догадки его тугая шея густо побагровела.

— Так вот же... — Костя-Пуза лениво попинал колесо „девятки“. Лучше бы он по сердцу водилы попинал, так у того лицо сморщилось. — Вынимай домкрат...

До водителя, наконец, дошло. Он беспомощно оглянулся на Шурика, с надеждой покосился на Роальда.

— Да брось ты, — ухмыльнулся Костя-Пуза. — Нашел защитников.

Глаза у Кости-Пузы оказались большие, чуть навыкате, жадные по цвету, и зубы сильно выдавались вперед, но странным образом его это не портило. В наглой ухмылке было даже нечто привлекательное.

— Сомлели твои дружки.

— „Дружки!..“ — уже смиряясь с судьбой, презрительно бросил водило.

Так же презрительно Соловей глянул на дернувшегося было Роальда.

Встав на обочине, он расставил ноги и слегка развел полы плаща. Так же встали на обочине, повторив его жест, мордастые молчаливые приятели. У каждого за поясом оказался пистолет. Два „Вальтер-Компакта“ (девятый калибр, одиннадцать зарядов, не обязательно газовых — к „Вальтер-Компакту“ подходят и боевые патроны), а у самого Кости-Пузы „Лайн“. Опасная игрушка: сжатый газ и стальные шары.

— Сидеть! — негромко приказал Костя-Пуза и глаза его на мгновение заледенели. — А ты, — он ткнул в водилу пальцем, на котором отчетливо виднелась порохового цвета буква У, — вылезай и меняй резину.

Водило побледнел. Багровая шея, только