Читать книгу - "Дом - Оксана Геннадьевна Бутузова"

Я разворачиваюсь. Здесь все при деле: кто усиленно зарабатывает, кто так же усиленно утепляется. Я никому не нужна. Только мешаю.

— Я забыл спросить, какое сегодня число! — кричит Михаил, когда я на обратном пути снова прохожу мимо его хибары. Похоже, они держат меня за ходячий календарь.

— Одиннадцатое октября. До зимы пятьдесят дней.

— Спасибо!

А дома уже кое-что изменилось. Веня принес две жердины, распилил их, и нам наконец-то удалось растопить печку. У Саши улов не хуже — один рубль.

На следующий день они работали оба и возвратились с тремя рублями в кармане. Я не спрашиваю, что мы будем делать с деньгами, — все спланировано еще месяц назад. Чуть свет мы отправились с тележкой на базар. Накупили крепких сосновых досок разной длины и толщины и по возвращении принялись мастерить мебель. Работа по обустройству дома всегда улучшала настроение. Пока мы собирали кровать, смеялись и шутили, не останавливаясь. Веня насвистывал свою мелодию, чтобы было еще веселее. И кровать получилась высший класс: трехспальная, прочная, на массивных ножках и с невысоким изголовьем вместо подушки.

Я постепенно забыла обо всех невзгодах, до того ладно выходила у нас мебель. Уютный стол шириной в три доски — мы поставили его у восточной стены, — два устойчивых табурета, повыше и пониже. На оставшиеся копейки мы купили хлеба, спичек и лучину, которую прикрепили к краю стола. Ее свечение рождает по вечерам целый театр теней.

Самую большую колченогую тень отбрасывает стол. Табуреты — поменьше и поровнее. Инструменты с тазом в углу тоже имеют свои повторения. А на западной стене красуются гигантские очертания мисок и кружки. Даже ложка с ножом очерняют некое пространство на столе. Все предметы обрели черных двойников. Ну и мы, разумеется, тоже. Люди и вещи вообще похожи тенями.

Я сижу на табурете и привыкаю к теням. Говорю себе, что они вовсе не страшные, хоть и черны, как ночь. Зная мою натуру, чувствительную ко всему новому и загадочному, мужчины решили напугать меня. Замерли у меня за спиной, спрятавшись за печку, и вдруг выскочили оттуда, набросились на меня и начали душить. Во всяком случае, такая картина отразилась на стене.

— Хватит меня пугать! — я оборачиваюсь. Ребята стоят в метре от меня.

— А чего ты боишься? Собственного дома? — смеются они.

— Нет. Ваших глупых шуток. Давайте лучше ужинать, — я скрываюсь в темноте спальни.

Догадываюсь, как будет выглядеть тень ножа, которым Саша нарезает хлеб.

В конце октября выпал первый снег. В доме стало светлее, но от окна непрерывно веет холодом — это плата за освещение. За мебель мы получили-таки прибавку в два индекса, и нам не хватает еще двух до заветной цифры, которая многое изменит в нашей жизни. Прежде всего она даст возможность устроиться на постоянную работу. С Сашиными способностями это будет нетрудно. Считать быстро и в уме — это заслуживает постоянного оклада. И он уже почти устроился счетоводом в городскую контору. Там только и ждали его 50-го коэффициента, а мы никак не могли придумать, на чем его заработать.

Перебрав все приемлемые занятия, мы остановились на вязании. Ребята кое-как обучились нехитрому перебрасыванию петель, и мы набрали на дом шерсти для изготовления казенных свитеров. Из заработанных ниток будем вязать на продажу. Теперь целыми днями все за работой. Можно даже назвать ее постоянной. Мы постоянно вяжем. Изредка ходим в город — относим и берем. В остальное время, скрючившись, плетем под лучиной незатейливые узоры. У мужчин дело продвигается медленно. Они все время куда-то торопятся, а потому часто пропускают петли, и приходится распускать по два-три ряда, отчего они еще больше нервничают.

— Успеть бы до декабря получить номер и работу! Чтоб хоть Новый год встретить по-человечески! — отвлекся от процесса Саша. Но тут же был наказан. — Проклятье! Опять пропустил.

— Я тоже, — и Вениамин запутался в нитках. У него размоталось полклубка, и он шарит по полу.

Я же не замечаю своего вязания вовсе. Руки все делают сами, а голова свободна для мечтаний.

— Вот было бы хорошо запираться на зиму в доме и никуда не выходить до весны. Заготовить кучу дров, еды, одежды. Туалет под боком.

— Все к этому идет, — процедил сквозь зубы Веня. — Только приходится еще на речку бегать, чтобы помыться.

— Точно! — заорал Саша. Я вздрогнула и выронила пряжу. — Нам нужно начать мыться в доме. Это сразу подымет коэффициент на два пункта. Если не больше.

— Как же ты собираешься здесь мыться?

— Мы купим умывальник и ведро. Это недорого. А на речку будем ходить только за водой.

— Можно будет кипятить воду и стирать, — воодушевляюсь я.

— Ну конечно!

На этом воодушевлении работа потекла быстрее. Мужчины стали более собранными, не отвлекаются и не путаются в петлях. И к середине ноября мы имеем на руках два свитера и короткий шарф из остатков пряжи.

— Слава богу, кончилась нервотрепка! — Саша сгребает вещи в охапку. Не пойму, что он имел в виду: сам процесс или ожидание его результатов. Как бы то ни было, мужчины отправляются в город торговать.

К позднему вечеру они выторговали-таки за свитера пять рублей, которые незамедлительно потратили на никелированный рукомойник и вместительное железное ведро литров на десять. Простояв весь день на открытом воздухе, они устали и замерзли, однако решили довести дело до конца. Саша отпилил планшетку от оставшихся во дворе никчемных досок и прибил к стене справа от входа между дверью и кроватью. Мы нацепили на гвоздь умывальник, а под него поставили таз. Предусмотрительный Веня набрал по дороге из города воды, и уже сейчас у нас появилась возможность помыться перед сном. А с утра мы разожгли печь, подогрели воду и пригласили сторожей полюбоваться нашим очередным достижением.

Струйка горячей воды с паром и демонстративно радостный Саша, держащий под ней руку, произвели на смотрителей впечатление, и они, не задумываясь, присвоили нам два индекса: один — за умывальник, второй — за перенос места помывки и стирки на дом. Таким образом, желанное 000050 стало полностью нашим. Рука у Саши хоть и покраснела немного, но быстро отошла, и на следующий день он устроился на работу.

Как и обещали, его взяли на должность счетовода — подсчитывать разные приходы и расходы в том самом общественном здании, который строили всем миром на городской площади. В одной из комнат на втором этаже и помещалась его контора. Саша сидел там все дни напролет, кроме субботы и воскресенья, и получал по