Читать книгу - "Дом - Оксана Геннадьевна Бутузова"

— Дорого! — морщится Саша.

— Зато тепло, — отвечаю я. Честно говоря, я замерзла в одной кофте. А ребята вообще в летних сандалиях. Греются, стуча ногами об землю. — Ну что, двое против одного?

— Делайте, что хотите.

Саша так легко согласился, потому что знал — все ближайшие дни будут посвящены крыше. Мы собрали друзей и снарядили целый караван в город за кровельными листами. После чего принялись за работу. Петю и Пашу забросили наверх как самых легких и сильных. Они устанавливали балки, прибивали стропила и обрешетку. Остальные подавали снизу. Михаил несколько раз рвался залезть на крышу, потому что Паша Полкопейки никак не мог понять, как закрепить углы стропил. Веня спокойно объяснял с земли, куда прикладывать и где забивать. Саша, как всегда, всех поторапливал, грозя холодами. Наконец каркас был установлен, и мы начали подавать кровлю. Петя ловко передвигался, цепляясь руками и ногами за рейки, как паук за паутину. Паша держался на одном месте и распределял листы вдоль откосов.

Все вместе мы управились за три дня. Получилась отличная двускатная крыша с небольшим чердаком в полметра высотой. Печная труба торчала на его серебристом боку вонзенной стрелой. Все удовольствие обошлось нам в двенадцать рублей и было оценено в три номера. Плюс еще один — за куртку и сапоги и внеплановый — за полную готовность дома. Итого, к началу октября мы имели индекс, равный 000042.

Листья с кустов у реки уже облетели, когда мы приступили к строительству туалета. Решили соорудить его на крайнем участке справа. Квадратного метра оказалось даже много, и Саша очертил территорию в восемьдесят сантиметров по длине и ширине. И мы взялись за яму. Осенние заморозки давали о себе знать. Земля промерзла и плохо поддавалась. Копали по очереди, но все равно быстро уставали. Особенно я. Но перспектива снова присаживаться на заиндевевшие шипы посреди оживленного пространства была еще более невыносимой… Наконец яма достигла глубины, соответствующей нормам местной санитарии. У надзирателей особые требования к туалетам. Мы установили оставшиеся от домика жерди, прибили перекладины и обшили их досками. Оставалось сделать входную дверь и крышу.

— А сиденье? — напомнил Веня.

— Сиденье потом.

— Когда потом? Когда яма будет полной доверху?

Я солидарна с Вениамином. Лучше сесть сразу. Ради этого, конечно, придется еще один день побегать в кусты, но я не стану жаловаться. Мы делаем сиденье, сколачиваем дверь и крышу. На защелку пошел тот самый реликтовый гвоздь — моя первая находка. Седьмое октября встречаем с готовым туалетом и с индексом, равным 000046. Прощайте, кусты! Не скажу, что мне будет вас не хватать. Жизнь неумолимо движется вперед, и это уже законченный ее этап.

Давно мы не отдыхали. Сейчас, чувствую, этим и займемся. У нас нет денег, и кончился хлеб. Завтра выйдем на стук бидонов со своими жалкими мисками. Как и год назад, когда мы довольствовались десятым коэффициентом. Меня коробит от этого несоответствия. Но есть хочется. К тому же я чертовски устала от ежедневного физического и эмоционального напряжения в течение пяти с половиной месяцев. За это время мы осилили лишь кирпичную коробку, единственное содержание которой — неработающая дровяная печь. А солнце — это все, что нам досталось из мебели. Его последние яркие лучи проходят в окно и формируют сначала вытянутый, чуть кособокий шкаф на западной стенке. После сползают на пол, превращаясь в стол, который путешествует по комнате до восточной стены, где под вечер становится небольшим комодом.

Солнце обставляет нас, но почти не греет. Мы пробовали растопить печку, чтобы подогреть суп. Но на одних ветках такую махину не раскочегарить. И делать абсолютно нечего. Без средств к существованию мы хандрим даже в большом доме. Дня через три Саша не выдержал. Нечаянно опрокинул на свои брюки благотворительную похлебку, выругался и тут же засобирался в город. Заняться делом, как он сказал, и хоть немного заработать. Надо признаться, мы соскучились по деньгам. Веня вызвался принести из леса валежник для растопки. Дрова нам пока не светят. Их можно пилить, начиная лишь с 50-го индекса. У нас — 46-й. А что делать мне?

— Тогда я пойду в гости.

— Кто возьмет ключ?

— Я, — Веня. — Надеюсь, что вернусь раньше вас.

Первыми, до кого я дошла, были Ася и Вика. Пока я их не воспринимаю по отдельности. Они обе дома, и обе заняты неизвестно чем. Точнее, я не вижу чем из-за большой картонной коробки, перевернутой вверх дном, которая стоит посередине участка. Своими размерами она как раз покрывает квадратный метр. Трудно сказать, что в ней находилось раньше. Может, огромный телевизор? Из коробки доносятся голоса и шуршание. На мой зов сначала осторожно приподнимается один край, появляются ноги, а потом, сбросив коробку, девушки открываются целиком.

— Хорошо мы придумали? — спрашивает Вика.

— Да не очень, — качаю головой в ответ. Жить в коробке для меня дикость. — Картон ведь совсем не греет. К тому же он расползется при первом же снегопаде. Как вы тогда будете жить?

— У нас еще есть сухая трава, — они показывают содержимое своего дома.

— Не густо. Сколько вы заплатили за эту упаковку?

— Рубль, — неуверенно говорит Ася.

— Целый рубль?! За использованную картонку, в которой ничего нет?

— У нас есть еще один, — опять неуверенно говорит Ася. — Но мы не решили, на что его потратить. Вика говорит — на хлеб, а я думаю — на пальто.

— Тут и думать нечего. На пальто, конечно, не хватит. Купите по какой-нибудь кофте на каждую. Если пройтись по всему базару, можно найти подешевле, — бросаю я на ходу и уже спешу по следующему адресу.

У сварливой троицы непривычно тихо. Оказывается, дома один Михаил.

— Девчонки шьют, — объясняет он мне, параллельно затыкая щели между досками, разместившись прямо на крыше. Как она под ним не провалится?

— Саша тоже ушел сегодня на заработки, — сообщаю я.

— А вам-то чего не хватает? Домище вон какой отгрохали! — не оборачиваясь, Миша пытается запихнуть толстый пучок травы в узкую щель. Пучок рассыпается, и травинки по одной проваливаются внутрь. — Зараза!

Ему не понять, чего не хватает. Иду дальше. Туда, где хозяйничает Петр. Павел на общественных раскопках.

— Извини, нужно срочно закончить плинтусы.

Петя тоже не очень-то обходителен. Даже не вышел из дома. Я заглядываю внутрь. Он сидит на корточках и роет руками землю, утрамбовывая ее вдоль стен. Это и есть плинтусы.

— Какое сегодня число? — не отрываясь, спрашивает он.

— Одиннадцатое октября.

— Значит, до зимы… — он остановился на минуту, — осталось сорок девять дней.

— Пятьдесят. В октябре тридцать один день.