Читать книгу - "Меткий стрелок. Том II - Алексей Викторович Вязовский"

Я натянул шапку. Мир внезапно приглушился — вой ветра за стенами салуна стал далеким шепотом. Уши, щеки, затылок утонули в теплой тишине.

— Хорошо? — спросила она, изучая мое лицо.

— Как… как будто голова в теплой воде, — пробормотал я.

— Вода замерзает, — парировала она, но в уголках ее глаз мелькнуло что-то вроде одобрения — Теперь парка.

Я поднял куртку. Не грубое сукно, а тонкую, почти невесомую кожу карибу, дубленую в дыму и пропитанную жиром нерпы. Она была легкче той, что делали в поселке из промасленной парусины. Примерно вдвое.

— Ваша парка — как доска — пояснила Снежинка, помогая мне накинуть ее поверх моей рубахи — Эта же — как вторая кожа. Капюшон с густой опушкой из волчьей шерсти упал на лоб и щеки. Она ловко поправила его, откинув мои всклокоченные волосы. Ее пальцы были холодными, но движения уверенными. Уже сам я затянул кожаные завязки под подбородком. Подвигался. Очень удобно!

— Дышит? — спросил я, удивленный легкостью.

— Дышит тот, кто внутри, — она чуть скривила губы — Парка только слушает.

Потом она указала на главное сокровище — сапоги-муклуки. Гибкие, с мездрой наружу, сшитые из шкуры лося. Рядом лежали два пары грубых шерстяных носков, пахнущих дымом.

— Сними железо с ног, — приказала Снежинка. Я поспешно сбросил свои промерзшие, скрипящие ботинки с двойной подошвой. Натянул носки — грубая шерсть сразу же начала жечь кожу приятным теплом. Затем она протянула муклуки.

— Войди.

Я втиснул ноги внутрь. Внутри — неожиданная мягкость и сухость.

— Стельки — тростник и мех росомахи, — пояснила она, видя мой немой вопрос.

Я встал. Опять легкость! Этот комплект… он не давил, а обнимал. Муклуки гнулись с каждым шагом, повторяя движение стопы.

— Иди, — сказала Снежинка, кивнув на дверь — Послушай ветер новыми ушами.

Я натянул шапку, вышел на крыльцо. Ветер, злой и острый, врезался в лицо — но волчья опушка капюшона приняла удар. Холод лизал открытые щеки, но не впивался в кость, как раньше. Я шагнул в снег по щиколотку. Внутри муклуков — сухо и тепло, как у очага. Ни скрипа, ни промозглой сырости.

Когда я вернулся, Снежинка протянула последнее — рукавицы из шкуры лосенка, подбитые нежнейшим пухом гаги.

— В них не обморозишься, — сказала она просто. Я надел их. Они были невероятно гибкими и теплыми. И тут же, без раздумья, заказал второй комплект. Не дай бог, упаду в полынью — будет во что переодеться.

Стоило мне закончить расчеты со Снежинкой, как меня позвали на пирс — возвращалась лодка Артура. Прямо груз с души. Первое самостоятельное путешествие, пусть и недалеко и с банноками, но тем не менее…

К лодке уже подбежали Джозайя, помогая причаливать. Я двинулся навстречу, вглядываясь в пассажиров. Их было на одного больше, чем нужно. Какой-то подросток, в такой же парке, что мне сшила Снежинка, капюшон накинут.

— Ну что, герои? Добрались? Передали? — крикнул я, подходя ближе.

Артур, спрыгнувший на берег, был бледным и уставшим, но глаза его горели. Банноки, как всегда, невозмутимы. Сокол кивнул, подтверждая, что письмо ушло.

И тут… пятый пассажир откинул капюшон.

Оливия!

Мисс Макдонелл. Девушка лекго выскочила из лодки на пир… мило улыбнулась мне.

Мой мозг заклинило.

— Оливия? — только и смог выдавить я.

Она кивнула, улыбка стала шире. Подошла ближе. Банноки, словно тени, отошли в сторону. Артур стоял рядом, смущенно опустив глаза — кажется, он был в курсе и чувствовал себя виноватым соучастником.

— Привет, Итон, — сказала она, ее голос был мелодичным даже в этом сыром воздухе. — Я решила поселиться в Доусоне.

Поселиться в городе⁇ Мне сначала показалось, что я ослышался.

— Что… что ты сказала? — я моргнул, пытаясь прийти в себя.

— Я сказала, что решила жить здесь, в Доусоне, — повторила она, совершенно спокойно. — Ты же строишь дома? Ну вот. Мне тут тоже найдется место.

Я почувствовал, как внутри закипает злость. Не злость на нее, а злость на ситуацию, на ее безрассудство, на то, что она поставила меня в такое положение. На ее отца! Макдонелл же обещал с ней поговорить!

— Как… Как ты сюда попала⁈ — я перевел взгляд на Артура, потом на банноков. — Зачем ее привезли⁈

Артур помялся, поднял голову.

— Она… Она попросилась, дядя Итон. Сказала, что едет с нами. Или без нас. А мы… мы не могли отказать. Она же…

— Я не ребенок, Итон, — Оливия снова перебила меня, ее улыбка ни на йоту не изменилась. — Мне двадцать один. Я совершеннолетняя. Могу сама решать, где мне жить и что делать.

Она сняла с пояса тяжелый мешочек на завязках. Открыла его. Там лежала куча золотого песка. Того самого, мелкого, тускло блестящего в сумерках. Именно его мы добывали на Эльдорадо, после чего я отправлял Макдонеллу его долю.

— Это… это золото с нашего участка, — сказала она. — Часть того, что ты отправил отцу. У меня его… достаточно. Я могу себе позволить жить здесь. И купить дом.

Я смотрел на желтый металл, потом на нее. Богатство… Богатство, добытое кровью и потом моих людей, их риском, их трудом. Теперь оно вот так запросто лежит на ладони этой девушки, ставшей символом ее независимости и готовности бросить вызов всему миру, включая меня.

— Но как… Как же твой отец⁈ — это был последний аргумент. — Он одобрил это? Ты говорила с ним⁈

Оливия отвела взгляд, но лишь на мгновение.

— Папа… он уехал. Срочно. По делам. Сказал, что скоро вернется. Это мое решение — с вызовом произнесла девшука — Он же знает, я уже взрослая.

Ложь. Я видел в ее глазах, что она лжет. Макдонелл никогда бы не разрешил ей жить одной в Доусоне.

Я почувствовал, как вскипает гнев.

— Немедленно! — сказал я, стараясь сдержать голос. — Немедленно отправляешься обратно! Сокол, Медведь! — я повернулся к баннокам. — Отвезете мисс Макдонелл в Форти-Майл. Прямо сейчас!

Индейцы переглянулись, но не двинулись с места. Оливия даже не дрогнула.

— Нет, Итон, — сказала она. — Я не поеду. Я остаюсь.

Ее спокойствие вывело меня из себя окончательно. Я сделал шаг к ней, не контролируя уже своих эмоций.

— Ты не понимаешь, где ты