Читать книгу - "Быстрее империй - Сергей Фомичев"

Взрыв вызвал сумятицу, пальба прекратилась, что дало возможность кораблю проследовать дальше. Боцман отправлял команды на заделку пробоин, несколько матросов обвязались веревками и свесились за кормой, пытаясь что-то исправить. Но не успели. Киль пакетбота коснулся отмели или камня, корабль развернуло и он намертво встал в ста футах от берега, чуть подрагивая от набегающей воды.

Теперь положение изменилось кардинально. Корабль стрелять не мог, его борт был обращен к батарее под неудобным углом. А вот батарея могла стрелять точно в тире. Поэтому, как только наши парни оправились от взрыва пушки, они принялись добивать корабль.

До прилива, который мог бы снять пакетбот с мели, оставалось еще пару часов и времени на то, чтобы превратить его в руины у пушкарей хватало с избытком.

* * *

Тем временем на Алькатрасе положение тоже изменилось. После ухода корабля Лёшка перенес огонь на лагерь. Морские лафеты не предназначались для стрельбы с большим углом возвышения, а пологим огнём до городка было не добить. Поэтому Лешка заранее соорудил что-то вроде пандуса из земли и камней.

Навесной огонь не был точен, но этого и не требовалось. Ядра просто падали то тут, то там, заставляя обителей лагеря нервничать.

Обстрел и начавшаяся суматоха послужили сигналом для Анчо. К этому времени он уже заслужил доверие испанцев и мог свободно передвигаться по городку. Так что, едва начали падать ядра, он обрезал привязи у коров и коз, а потом незаметно снял часть плетня с загона для свиней. Бросив им под нос горсть желудей или каких-то орехов, он насыпал добавку уже за выходом. Хрюшки быстро покинули узилище и разбрелись сперва по прилегающим к лагерю посадкам, а затем и по всему полуострову.

К сожалению, лошади все оказались при деле, а волы чем-то напугали Мухоморщика и он решил оставить их в покое. Зато успешно проломил заднюю стену барака, где держали местных индейцев.

Испанцы не заметили диверсии, им было не до зверей. Сперва они решили открыть ответный огонь. Выставили свои фунтовые пушечки и попытались добить до Алькатраса. В принципе ядрышки долетали до острова, но уже на излете. Они даже не закапывались в грунт а скатывались по склону и падали в воду или застревали среди камней.

Бесполезную стрельбу прекратили, как только на арене появился их главный начальник — могучий мужчина с седоватой бородкой, в чёрном камзоле с золотым шитьем, в шляпе с перьями. На боку его висела длинная шпага, вместо коротких, но тяжелых клинков, которыми пользовались простые солдаты.

Он быстро навел порядок в нарастающем хаосе. Сформировал несколько отрядов, распределил их по лодкам. Лодок у испанцев было много — три шлюпки и два больших баркаса. Начальник задействовал их все. Кроме того, он приказал поставить на баркасы бесполезные на дальней дистанции фальконеты.

Все приказы исполнялись быстро и чётко, как будто седовласый мужчина только и занимался тем. что штурмовал острова. Не успели наши пушкари перезарядить орудия, как первая лодка уже отошла от берега.

— Не иначе как генерал, — пробормотал я.

Ситуация становилась опасной. При таком раскладе шансов отбить атаку у защитников было немного. Рассредоточившись испанцы могли высадиться в нескольких местах сразу. Попасть же в мелкие и подвижные цели на подходе наши неопытные канониры вряд ли могли, да и пушки были ограничены позициями.

А испанцы тоже ждать не будут, ударят по нашим с баркасов картечью и, пока те будут прятаться по щелям, высадят десант. На суше же победителя определят численность и умение. А и то и другое было на стороне испанских солдат.

Назревала резня, что совсем не вдохновляло меня.

* * *

Положение спас Окунев, который вовремя понял опасность и вывел из бухты «Онисима». Старому галиоту отводилась в генеральных планах роль резерва, подразумевая, что возможно придётся спасать тонущих моряков или перебрасывать войска с берега на берег. Поэтому на корабле был лишь один-единственный фальконет, снятый Яшкой со своего «Кирилла».

Против канонерок даже он помог бы мало, но вид надвигающегося корабля, стреляющего из носового орудия заставил испанцев отступить. Они не могли знать, что пушечка была единственной.

Триумф ветерана длился, однако, не долго. В дело вступил наш старый знакомый Хуан де Орвай. Кто-то из испанцев успел передать на «El Descubridor» приказ, или капитан сам отслеживал ситуацию и был уполномочен принимать решения. Так или иначе, пакетбот добавил парусов и направился на выручку десанту.

Поддержать высадку на Алькатрас «Первооткрыватель» не успел, десант уже отступил, но зато он смог атаковать «Онисима». Силы примерно равных по размеру судов были не сопоставимы. Единственный фальконет против бортового залпа из одиннадцати стволов, шесть из которых имели средний калибр.

Оба корабля понемногу сносило течением в сторону пролива, так что я смог всё разглядеть подробно. Окунев попытался уйти, но галиот не обладал скоростью и маневренностью пакетбота. «Онисим» рванул обратно на север, но испанец довольно быстро смог обойти его со стороны ветра и навязать бой. Хотя, правильнее это было бы назвать избиением. Окунев использовал картечь и мушкетную стрельбу, чтобы повредить паруса и такелаж противника, отогнать прислугу от пушек. Но тщетно. «Онисим» получал в борт ядро за ядром, пока густые облака порохового дыма не скрыли его от противника. К этому времени его корма оказалась полностью разворочена, руль не слушался, корабль потерял грот-мачту, а вместе с ней ход.

От немедленного уничтожения его спасло только то, что капитан «Первооткрывателя» увидел свой флагман сидящим на мели и методично обстреливаемым нашей батареей. не стал добивать «Онисима», предоставив его собственной судьбе. Он лишь дал напоследок залп и помчался на выручку товарищу.

«El Descubridor» разнёс в клочья нашу батарею, причем сделал это походя, двумя слаженными залпами. Хуан де Орвай показал, что значит профессиональный военный против едва обученных зверобоев и индейцев. Несмотря на ускоренный курс подготовки, наши парни так и не научились хранить порох подальше от пушек, допускали и другие серьезные ошибки, так что большая часть потерь стала следствием неумения. Позиции батареи на короткое время превратились в настоящий ад, и вскоре всё было кончено. Ответным огнем они даже не поцарапали краску на борту консорта.

Флагман, с другой стороны, для сражения был явно потерян. «Первооткрывателю» удалось довольно быстро стащить его с камней, но жуткое переплетение такелажа и рангоута походило на разбитый рояль, корма представляла собой кучку палочек для игры в микадо, а в многочисленные пробоины заливалась вода. Команда поставила весло вместо руля и с большим трудом управляла судном. Вернуться в залив ему было сложно, а идти в открытом море опасно.

* * *

Получивший несколько ядер под ватерлинию, «Онисим» тонул. На корабле не было помп или каких-то иных приспособлений. Команда по старинке вычерпывала воду кожаными ведрами, которые передавали вверх по цепочке. Это было медленно, тяжело, а море ничуть не уставало и постепенно одерживало верх. В конце концов, команда сдалась, перестала черпать воду и озаботилась собственным спасением. На «Онисиме» имелась четырехвесельная шлюпка и несколько пустых бочек, связанных на манер плота. Их аккуратно переместили за борт. В шлюпку переправили троих раненных опустили фальконет и убитого моряка.

Корабль погружался без крена всем корпусом. Не имеющая препятствий в виде переборок или груза вода заполняла его равномерно.

Как только «Онисим» начал тонуть, я бросился к лодке и принялся бешено грести к кораблю. Мне пришлось идти против течение, которое хотя и ослабло, всё же отбирало лишние минуты. Но оно же несло тонущий галиот мне навстречу.

Я быстро устал, но многолетние тренировки и работа по снабжению колоний припасами сделали своё дело. Мне удалось добраться до «Онисима» раньше, чем он пошел ко дну.

Поскольку грести пришлось спиной вперед, я постоянно оглядывался и наблюдал за гибелью корабля не в процессе, а словно на серии фотографических отпечатков. Вот тяжело дышит Березин, держась одно рукой за ванты, другой за поясницу. Вот мрачное лицо Окунева. Вот озираются матросы, которые готовят шлюпку и прикидывают, в какую сторону ловчее будет грести.

Я испугался, как бы Окунев, подобно легендарным капитанам, не решил отправиться на дно вместе с кораблем. Похоже, подобная мысль пришла в голову не только мне.