Читать книгу - "ДМБ 1996 - Никита Киров"

жареным, приготовили партию пирожков и чебуреков. Скоро сюда придут посетители. А Семёнов всё думал и думал, глядя на меня. Что у него на уме — сказать сложно, но мысли явно непростые. Скорее всего, в голове у него крутился вопрос, который задал Царевич. Но не то, что сделал бы сам Семёнов, а что сделал бы его сын, окажись он там. Или окажись он в прицеле снайпера.

Ну а я уже сделал на него ставку.

— Конкретику этот Ерёмин не говорит, — наконец сказал старый опер. — Но как-то раз обмолвился, что ему кто-то сказал в городе, будто парни Аверина в Грозном поймали то ли журналиста, то снайпера-иностранца, который притворялся журналистом. Поймали и порешили, он пропал. Не знаю, чё-за Аверин, но вам это должно больше сказать. И говорит следак, мол, показаний никаких нет, но надо колоть, потому что на них указали. Если явку напишет хоть кто-то, то можно будет сразу дело в суд передавать.

Хм… то есть, Ерёмин знает, что тут журналист на самом деле нифига не журналист, а снайпер. Но его это не останавливает, и он это даже всем озвучивает. Не считает это проблемой.

Чувствует, что может неплохо подняться на таком. А что, будет позировать перед иностранными журналистами, рассказывая, как восстановил справедливость. И устроят показательный процесс, вроде того, какой проведут над полковником Будановым через несколько лет.

— И для этого он приехал? — спросил я.

— Вот это точно знаю, что нет, — уверенно сказал Семёнов. — Его сюда сослали за какой-то косяк. Он московский, и его, короче, прислали в командировку в наши края, чтобы он расследовал одно дело. Ерунду какую-то.

— Что именно?

— Да это даже без нас он делает, там мелочи, — старый опер задумался. — А вам какие-то медали давали?

— Смеёшься? — я посмотрел на него. — Дадут, потом догонят и ещё дадут.

— Вот-вот, — Моржов закивал.

— А кому-то хотели дать, в городе парнишка живёт, из ваших. Получил ранение, якобы вытаскивая сослуживца. Его комиссовали, медаль приготовились вручать. Но вдруг выяснилось, что никого он не вытаскивал, да и вообще, у него самострел: сам себе ногу прострелил. Вот и следак приехал об этом выяснять, опрашивать, и у кого-то что-то узнал, и всё. Больше ничего не могу сказать.

— А ведь я знаю, про кого он, — сказал я, подумав немного. — Ерёмин же как раз при первом разговоре спрашивал про самострел. Я говорить не стал, но…

— Старый! — дверь открылась, в столовку заглянул встревоженный Царевич. — Подойди, там у Шустрого беда.

Я вскочил из-за стола, накидывая куртку на ходу, и мы быстрым шагом вдвоём с Царевичем бросились на помощь. Оба мента вышли следом, тоже не понимая, что случилось.

У беды, которая пришла к Шустрому, была фуражка и идеально чистая и выглаженная военная форма, ещё кожаная папка под мышкой. Майор Ерёмин стоял ровно, будто позировал перед фотокамерой.

Судя по всему, Шустрый отходил, но вернуться не успел, буквально десятка метров не хватило, но стоящий снаружи Царевич это всё увидел.

Ерёмин не один, рядом с ним ещё двое незнакомых мне мужиков в гражданке, наверняка оперов из УГРО, которых следак явно привлёк для помощи. Точно для того, чтобы они притащили нас к нему. Ну а Моржов с Семёновым пока не вмешивались, изучали обстановку.

— Все в сборе, — объявил Ерёмин, улыбаясь. — Как удачно вы пришли, коллегам не придётся вас по всему городу искать, — он кивнул на оперов.

— И что случилось? — спросил я.

— Вперёд батьки в пекло не лезьте. Всех вызову повестками в военную прокуратуру, всё будет официально. Я вот по вам ходил, упрашивал, — начал перечислять он, — а вы по-хорошему не захотели. Так бы, глядишь, и полюбовно разошлись.

— Ты главное — драться не лезь, — тихо подсказал Моржов, стоя позади, а Семёнов кивнул. — Адвоката зови, с остальным порешать можно. Только горячку не пори.

— Время потяну, — шепнул я спокойным голосом. — Парней только прикройте.

Не, драться нет смысла. Тогда все сразу решат, что виновен. Нет, попробуем бороться с Ерёминым его же оружием. Но время надо потянуть, да.

— Значит, будем иначе, — тем временем продолжал следак. — Так, Шустов, — он посмотрел на Шустрого. — Давай-ка теперь под протокол. Найдём в ГОВД где-нибудь кабинет и побеседуем, как вы в Чечне казнили иностранца без суда и следствия, вместо того, чтобы его задержать и передать командованию. Это военное преступление, знаете ли. А вы проследите, — он посмотрел на оперов, — чтобы остальные далеко не уходили, и чтобы другие явились. Сразу и закончим сегодня.

Шустрый вздрогнул, Царевич держал себя в руках лучше, ну а я смотрел на следака. Вид у него уверенный, он решил, что милиция так близко, и мы ничего ему не сделаем. Тут и ППС, и омоновцы, и опера рядом.

Опер Семёнов сказал, что Ерёмин у кого-то что-то слышал. То есть, он когда-то расследовал пропажу того снайпера ещё в Чечне, но ничего не вышло, и дело затянулось. Но когда приехал в наш город по другому вопросу, то… тот человек, из-за которого пострадал Самовар, мог ему что-нибудь рассказать. Вот он и дёргает за ниточки.

Но знать следователь мог только обрывки, а не всю картину, как бы не пытался показать себя всезнающим.

А ведь сейчас удачный момент, которым надо пользоваться. Нужно узнать, что именно известно ему, напрямую узнать. Но будет непросто.

И говорить буду только я, потому что следак будет хитрить и подводить всё так, как выгодно ему: чтобы Шустрый или Царевич запутались, раскололись и взяли всё на себя, спасая остальных.

Надо выяснять это самому, отвлекать следователя, чтобы парни подготовились, вызвонили остальных, чтобы даже адвокат Халявы научил их, как говорить.

С этим нужно работать самому, чтобы никого из наших не подставить. Остальное — по ходу дела. Ну а теперь пора привлечь его внимание.

— Брехня, — громко сказал я. — Это же байка старая. Про «белых колготок» слыхал? Мол, снайперши приезжают, наших стреляют. Тебе любой взвод расскажет, как сами поймали такую и что с ней было потом. Но зато я могу тебе кое-что важное рассказать.

— Ну давай с тобой начнём, — неохотно согласился Ерёмин, но взгляд у него блеснул от нетерпения.

Ну что же. Поехали.

Глава 14

Сейчас в кабинете, кстати, в том самом, где толстый опер совсем недавно ел бутерброд, я думал, кого же мне напоминает военный следователь майор Ерёмин. И вспомнил.

Видели мы там одного такого капитана из Генерального штаба — представителя объединённого командования, сидящего в Моздоке. Чистенький блондинчик с располагающей внешностью, но у которого