Читать книгу - "Смутные дни - Тим Волков"

— А следить вы будете… за Иваном Палычем, нашим земским доктором!

Глава 14

Гробовский заглянул в больницу уже вечером, когда шел с поезда. Зашел за Аглаей, но и доктор бы рад, весь уже извелся от любопытства.

— Ну, что? — заулыбалась Аглая. — Чайку… да пойдем?

Девушка шустро развела керосинку, поставила чайник… Поручик, чмокнув невесту в щечку, уселся на топчан и устало вытянул ноги:

— Эх, Иван Палыч! Испортил ты мне всю обедню.

— Но… — вскинулся было доктор.

Алексей Николаевич со смехом махнул рукой:

— Ла-адно, понимаю! Правильно действовал — девчонку спасал.

— Однако, и ты вовремя там оказался, — проверяя недавно заполненный Аглаей журнал, усмехнулся Иван Палыч.

Гробовский пожал плечами:

— Так говорил же! Давно этого черта Сильвестра выпасал… Тут, чую, напал на след! Ан, смотрю, в скверике Витюша наш с девочкой. Сидят, воркуют… Он мне про тебя и сказал. Ну, а дальше ты знаешь… Кстати, вторая-то девчонка, как ее…

— Гертруда?

— Ка-ак⁈

— По роли — Гертруда, а так-то она Маша, — отложив журнал, Иван Палыч расставил на столе кружки. — Свалила, зараза, не сказавши никому…

— Кого свалила? — снова не понял сыскарь.

— Ну, Устинью проводила да уехала домой на попутной подводе. Родичей каких-то встретила… И в Зарном была раньше всех! — доктор вдруг потупился. — Жаль, Сильвестр ушел! Ищи его теперь… Ох, виноват — понимаю…

— Никуда этот черт не денется! — неожиданно хохотнул Гробовский. — В Москву ему нынче не в масть — старые грешки не пускают. А здесь, в уезде, все связи! Бордель — это так, для разгону. Как и приводные ремни… Не-ет! Тут крупную аферу ждать надо! Где большими деньгами запахнет — там и Сильвестр. Объявится, не сомневайся!

* * *

Пуговица! Медная, сияющая… Не давала она доктору покоя вот уже целых три дня. Понятно, не сама пуговица, а тот, кто ее оставил. Кто забрался в каморку Ивана Палыча и что-то там искал? А что можно было искать? Какие такие ценности? Деньги доктор не копил — да и с нынешней каждодневной инфляцией это выглядело бы глупо.

Тогда что? Ну, разве что почтовый квиток от перевода на десять тысяч! Ну да, ну да… Вот это — может быть. Искали, да не нашли! Квиток этот доктор хранил на работе, в смотровой, в столе среди прочих бумажек, в которых сам черт ногу бы сломал! Как говорится, подобное прячь среди подобных… А вообще, не худо бы отдать квиток Чарушину. Он же власть!

Аглае нынче был предоставлен выходной — уехала с женихом в город, присматривать наряд для свадьбы. Вот Иван Палыч ныне и был за нее. Провел утренний обход, записал все в журнал, да благостно улыбнулся. Больных нынче было мало — всего-то трое. Поздней весной в деревнях обычно не болели, начиналась страда, и все болячки куда-то уходили, возвращаясь лишь ближе к зиме. Некогда было болеть! Посевная, покосы, выпасы…

На крыльце послышались торопливые шаги… Скрипнула дверь и на пороге возникла худенькая румяная девчушка с круглым курносым лицом. Синяя юбка, белая с вышивкою рубаха, поверх — овчинный жилет-кожух, в светлой косе атласная голубая лента. Модница!

— Ой, Иван Палыч… Припозднилась, чо ли…

— Здравствуй, Глафира, — доктор спрятал улыбку. — Так… самую малость…

— Ну, тогда пойду, приберусь…

Сняв овчинку, девушка загремела ведрами.

И вдруг резко обернулась:

— Иван Палыч! А к нам иностранец приехал! На автомобиле! В клетчатых портках! Вся деревня смотреть сбежалась. И я…

— Понятно! — доктор как раз собирался зайти к Анне Львовне. — Поглядим, что там за иностранец… хм…

Иностранца Иван Палыч встретил уже по пути — тот ехал на большой легковой машине непонятной марки… похоже, что на станцию или, скорее — в город. Клетчатая кепка-шотландка, рыжие космы, пышные бакенбарды, белый пиджак. Какие штаны — не видно — в салоне сидел. Этак восседал важно, и на доктора не обратил никакого внимания — лишь блеснули стекла пенсне…

Экий франт! И что ему тут надо? Впрочем, мало ли? Может, хочет основать какую-нибудь земельную концессию…

Проходя мимо школы, Иван Палыч с удивлением посмотрел на пустующий двор, обычно полный ребячьего веселья. В классе — насколько можно было разглядеть через окна — тоже никого не было. Даже сторож Мефодьич — тот отсутствовал. Интересно… зайти?

— Здрасьте, Иван Палыч! — на крыльце вдруг возник знакомый мальчишка — Вася, сын кузнеца Никодима, и нынче, похоже, один из любимчиков Рябинина.

— Иван Палыч, Степан Григорьевич не велел беспокоить!

— Что так? Занемог?

— Не-е! — рассмеялся Василий. — Бумаги какие-то составляет. К нам тут иностранец приезжал… Шотландский скаут!

— Скаут! — доктор хохотнул и закашлялся. — Неужто, и вправду — шотландец!

— Истинно так! — истово перекрестился мальчишка. — Какой-то главный там у них. Хочет с нами, со Степаном Григорьевичем, это… концессию на летний лагерь! Сильно Степана Григорьевича хвалил, потом с ним о чем-то в кабинете говорили… Так что мы теперь все будем скауты! Эх… скорей бы лето.

— Да многих ли отпустят? — усомнился доктор. — Огороды, покосы, скотина…

— Отпу-устят! — Василий важно надул щеки. — Во-первых, дней на десять всего… А во-вторых — иностранец! Все бесплатно. За счет Великой Британии! Построения разные, игры… и еда — от пуза! Родители уж многие захотели… Иностранец же! И — бесплатно.

— Ну, коли бесплатно — тогда понятно… Тогда сам Бог велел!

* * *

В город Иван Палыч и Анна Львовна приехали на поезде. На «Дуксе» Анушке было неудобно — в юбке не поедешь, сесть боком — намаешься, все же далековато, а надевать конно-спортивные панталоны — слишком вызывающе. Ладно бы в деревне, в лесу…

Однако же, нынче был особый день, можно сказать — праздничный. Председатель уездного Комитета Временного правительства господин Воскобойников лично просил всех своих сотрудников в обязательном порядке присутствовать нынче вечером в местном театре, где должно было развернуться некое празднично-помпезное действо, посвященное пропаганде внутреннего военного займа, пышно именуемого «Заем Свободы»!

Что ж, надо, так надо… Анна Львовна надела самую красивую свою блузку, и самую дорогую шляпку, недавно подаренную Иваном. Доктор тоже примоднился, насколько мог — белая сорочка с галстуком, до блеска начищенные штиблеты, шляпа… Изящная пара, черт побери! Так ведь первым классом и поехали — в проходящем