Читать книгу - "Новая прошивка императора II - Николай Бутримовский"

Они хотели всякого и разного. Бурно приветствовали новые законы, и вместе с этим кто-то начинал требовать изменений в академическом уставе, а другие — возврата к старому уставу 63 года, в отдельных случаях буйства заканчивались драками с дворниками и полицией, а где-то появлялись радикальные политические лозунги…

— Так точно, государь, — кивнул невозмутимый Танеев. — Но, смею отметить, что, двигаясь по пути либеральных реформ, мы неизбежно вынуждены отвечать на подобные вопросы.

— Ответственное правительство и выборы в Государственный совет на радость Витте… — вслух прокомментировал я выжимку из студенческих резолюций. — Амнистия политическим заключённым, отмена указа о делах особой подсудности…

— Перебесятся и успокоятся, — сказал Танеев.

— Скорее всего, но нужно им помочь. — Ответил я, задумчиво глядя на настенный календарь, и в этот момент мой поезд дёрнулся и загремел сцепками…

Утром 6 сентября 1896 года я в сопровождении Аликс, Мама́ и ряда других деятелей из свиты направился из Крыма в Петербург. По прибытии в Севастополь мне пришлось пережить большой скандал: властная Мария Фёдоровна ненавидела немцев, и составленный на троих «босфорский пакт» пришёлся ей не по душе. Но в итоге я смог объясниться, апеллируя к византийской хитрости и иным традициям международной политики. Правда, во время торгов пришлось окончательно снять опалу с Шереметева, ну так на то я всю комбинацию и затеял…

А после обеда — «второго завтрака» пришли очередные внешнеполитические новости. Витте и Игнатьев, ехавшие вместе со мной в отдельном вагон-салоне, посетили меня, когда я разбирал очередной пакет от Ломоносовского комитета. Для окружающих эта причуда выглядела странно, но у меня не было иного выхода — ведь я создал грантовую программу, чтобы выявить и поддержать прозябающие по тем или иным причинам таланты и развить прорывные технологии. Можно было, конечно, оставить на усмотрение комиссии, но… У меня то как раз и были знания о том — что может взлететь, а что будет пустой тратой средств. Вот и приходилось лично повышать эффективность венчурного финансирования.

— Доброго дня, господа. Прошу вас, присаживайтесь… Может быть, чаю? — Радушно поприветствовал я первых лиц своего правительства и решил поделиться изучаемой заявкой.

Уж очень она была необычной…

— Некий энтузиаст сельского хозяйства и одновременно ботаник-любитель Иванов из Новгородской губернии предлагает поддержать исследования северных американских дикоросов. Апеллируя к тому, что уже известно много культур из Нового Света, которые принесли немалую пользу[112].

— И о чём же речь? — Рассеянно спросил Витте, всем своим видом показывая, что эта тема ему не особо интересна.

— Позиция номер 1. — Начала зачитывать я. — Топинамбур Heliánthus tuberósus, известный также под названием «земляная груша». Господин Иванов несколько сумбурно пишет, что оный топинамбур — это не замена основных культур, но может с немалой пользой употребляться для спасения голодающих в деревне осенью и ранней весной. Свойства этого растения позволяют высаживать его на бедных почвах, на песке, просеках и опушках. В случае бескормицы достаточно накопать клубней и пустить в пищу — они хорошо сохраняются всю зиму в земле родной грядки. Также топинамбур даёт большую массу зелёных стеблей, которые могут использоваться в корм скоту. И наконец, если урожай клубней не собирать, то через 15 лет почва на месте выращивания земляной груши станет заметно плодороднее, благодаря накоплению перегноя из клубней и стеблей. В России этот овощ появился ещё во времена Алексея Михайловича, но из-за неудобства хранения и обработки широкого распространения не получил.

— Ничего не слышал об этой культуре, — пожал плечами Витте.

— Я, признаться, тоже, но свойства интересны — если он растёт сам по себе, как сорняк, то почему бы не попробовать его распространить? А есть ещё позиция номер 2 — более экзотическая — когда читал, то сразу представились сочинения господина Майн Рида. Цицания или канадский индейский дикий рис — в пищу можно употреблять как зерно, так и побеги, которые похожи на лук-порей. Автор заявки предлагает засеять им все водоёмы Поволжья и получить таким образом источник хоть и сложно добываемой, но дармовой пищи.

— Он думает, что у крестьян есть время заниматься собирательством?

— Автор полагает, что в случае голода и недорода это растение может быть подспорьем. Он романтично рассуждает, что старухи и мальчишки должны плавать на лодке через эти новые дикие рисовые заросли и стряхивать зрелые зёрна на дно палками, точно так же как это делают индейцы в Канаде. А чтобы утки не съели весь урожай, рисовые заросли придётся охранять. И опять же он предлагает применять к этому делу мальчишек. Каждому такому дежурному выдавать пращу, самодельный лук со стрелами без металлических наконечников, или деревянный арбалет.

— Мне кажется, что господин Иванов начитался романтических книжек про Новый Свет и попросту отнимает у вашего величества время. — Дал оценку услышанному Игнатьев. — Хотя если рассматривать это, как своего рода беллетристику, то… Ладно… Кхм… Государь, у нас более важное дело. Английский кабинет выражает крайнее неудовольствие Босфорским пактом — нашему послу Стаалю[113] не удалось сгладить углы. Солсбери в ярости, а английская эскадра в количестве восьми броненосцев из имеющихся там одиннадцати вышла с Мальты и движется к Дарданеллам.

— Неужели островитяне начнут войну? Вот так. Без подготовки, без союзников, сами? Это не в их стиле, — сказал я, напряжённо размышляя.

Конечно, стоило ожидать от Англии крайней степени неудовольствия и ответных вредительских шагов, но я всё-таки предполагал, что они будут в дипломатическом поле. А не вот так, с размаху, молодецким ударом…

— Государь, мы не знаем, до конца, что замыслило английское правительство. Но очевидно, что Австро-Венгрия их поддержит. — сказал Витте.

— Думаю, что вскоре ситуация прояснится, а пока я отдам приказ о подготовке к военным учениям.

— Вы хотите довести дело до войны? — Спросил Витте.

— Конечно нет, но глотать оплеухи тоже не годится. Если они будут. Мне всё же кажется, что это будет демонстрация у Дарданелл и за ней последуют дипломатические шаги. А раз так, то зачем нам их ждать? Не лучше ли продолжить активную внешнюю политику и самим проявить мирную инициативу? Мне кажется, что пришла пора прервать моё монаршее молчание и написать личное письмо маркизу и дражайшей тётушке Виктории… Чтоб ей пусто было…

На следующий день, 8 сентября, я всё же решил передать заявку господина Иванова на проработку в секретариат, а броненосная эскадра англичан достигла