Читать книгу - "Весь Роберт Джордан в одном томе - Роберт Джордан"

и ей очень хотелось вступить с ними в контакт, но она не знала их в лицо, а попытка навести о них справки, вызовет к ним ненужное внимание. Оставалось надеяться, что одна из них сама отведет ее в сторонку или черкнет записку, но пока никто ничего не предпринимал. Она вынуждена была сражаться в одиночестве, если не считать Лиане, пока ей не удастся услышать или узнать что-то, что поможет привязать лица к именам.

Безусловно, она не бросила Лиане. На вторую ночь в Башне она спустилась к темницам сразу после ужина, несмотря на тяжелую усталость. На первом уровне подвала было полдюжины открытых камер, предназначенных для женщин способных направлять. Здесь таких женщин могли содержать, отрезанными от источника, а также обеспечивать постоянный присмотр. Каждая камера представляла собой большую клетку четыре шага в длину и ширину с решеткой из железа от пола до потолка и с железными светильниками, чтобы обеспечить достаточно света. Рядом с камерой Лиане у стены сидели две Коричневых Сестры вместе со Стражем, широкоплечим мужчиной с красивым лицом и сединой на висках. Когда она вошла, он точил свой кинжал. Он взглянул на нее, а затем вернулся к прежнему занятию.

Одной из Коричневых Сестер оказалась Фелана Бевайн, стройная женщина с длинными волосами соломенного оттенка, которые блестели так, словно она расчесывала по десять раз на дню. Она оторвалась от своих записей, которые вела в записной книге с кожаным переплетом, лежащей на планшете, только чтобы сказать скрипучим голосом: «А, это ты? Что ж, Сильвиана сказала, что ты можешь придти, дитя, но не передавай его ничего, не показав предварительно Далевьен или мне, и не шуми», – она моментально вернулась к своей писанине. Далевьен, коренастая женщина с короткими темными волосами с сединой, не отрываясь от сравнения текстов двух книг, лежавших у нее на коленях, поддерживала щит вокруг Лиане. Вокруг нее сиял жар саидар, но один раз соткав плетение, не было нужды за ним постоянно присматривать.

Эгвейн, не теряя времени даром, бросилась к решетке и сжала протянутые руки Лиане. – «Сильвиана сказала мне, что они наконец удостоверились, в том, что ты это ты», – смеясь сказала она. – «но я не ожидала увидеть тебя в такой роскоши».

Это на самом деле было роскошью, по сравнению с маленькой темной камерой в которой могла очутиться какая-нибудь сестра за преступление, почтя за счастье наличие матраца и одеяла на голом полу камеры. Лиане же устроилась с комфортом. У нее была маленькая кровать, которая выглядела куда мягче, чем кровати послушниц, стул с украшенной кистями подушкой на сидении, и стол, на котором стояли три книги и поднос с остатками ужина. В камере был даже умывальник, хотя кувшин и раковина имели сколы и трещины, а зеркало было с пузырьками. Еще тут была ширма, достаточно плотная, чтобы скрыть находившегося за ней человека с ночным горшком.

Лиане тоже рассмеялась. – «О! Я очень популярная особа», – сказала она оживленно. Даже то, как она стояла можно было назвать томным, яркий образец соблазнительницы –доманийки, несмотря на простое платье из темной шерсти, но этот голос оставался от прежних времен, после того как она решила изменить свою жизнь. – «У меня весь день был день приемов посетителей из каждой Айя кроме Красных. Даже Зеленые пытались убедить меня показать плетение Перемещения, и фактически собирались забрать меня отсюда под предлогом того, что я „утверждаю“, что я теперь Зеленая». – Она поежилась от подобной перспективы. – «Это ничуть не хуже, чем снова оказаться в руках Десалы с Мелари. Ужасная женщина эта Десала», – ее улыбка истаяла как туман на солнце. – «Они сказали, что снова надели на тебя белое. Полагаю, это лучше, чем известная альтернатива. Они дают тебе корень вилочника? Мне тоже».

Удивленная Эгвейн оглянулась на Сестру, удерживавшую щит, и Лиане фыркнула.

«Традиция. Если бы не щит, я бы и муху не обидела, но согласно традиции женщина, находящаяся в открытой камере, всегда должна ограждаться щитом. А что, они позволяют тебе вот так ходить без присмотра?»

«Не совсем». – Сухо ответила Эгвейн. – «За дверью стоят две Красных, которые ждут, когда я отправлюсь к себе, чтобы тоже оградить меня щитом на время сна».

Лиане вздохнула. «Так-так. Я в камере, за тобой следят, и обоих по самое „не могу“ напоили отваром вилочника», – она бросила быстрой косой взгляд в сторону Коричневых. Фелана по прежнему писала, Далевьен переворачивала страницы книг и что-то бормотала себе под нос. Страж, по всей видимости, решил бриться своим кинжалом, так сильно он его точил. Его внимание, в основном, было сосредоточено на дверном проему. Лиане понизила голос: – «Когда мы бежим?»

«Мы не бежим», – ответила Эгвейн, и шепотом, косясь в сторону Сестер, объяснила причины и свой план. Она рассказала Лиане все, что успела увидеть. И сделать. Было трудно рассказать, сколько раз за день ее успели наказать, и как она вела себя в это время, но это было необходимо, чтобы убедить подругу, что ее не удастся сломать.

«Я понимаю, почему любая попытка нас вытащить даже не стала бы обсуждаться, но я надеялась…», – Страж поменял позу, и Лиане прервалась, но тот просто убрал кинжал в ножны. Сложив руки на груди, он оперся спиной о стену и уставился в дверной проем. Выглядел он так, словно мог оказаться на ногах, не успеешь глазом моргнуть. – «Ларас помогла нам сбежать когда-то», – тихо продолжила она. – «Но не знаю, стала бы она пытаться снова». Она поежилась, и теперь это движение уже не было притворным. Когда Ларас помогала ей с Суан сбежать в прошлый раз, они были укрощены. – «Хотя, в большей степени она сделала это ради Мин, чем для нас с Суан. Ты уверена в своих силах? Сильвиана Брихон упрямая дама. Яркая, как я слыхала, но такая упрямая, что может сломать сталь. Вы абсолютно уверены, мать?» – Когда Эгвейн снова повторила, что полностью уверена в своих силах, Лиане снова вздохнула. – «Ладно. Мы станем двумя червями, подгрызающими корень, так?». Это не было вопросом.

Она навещала Лиане каждую ночь, если только хватало сил дотащиться после ужина, а не броситься немедленно в кровать, и непременно находила ее довольно жизнерадостной для пленницы, сидящей в камере под охраной. Поток посетителей к ней не иссякал, и она делилась с Эгвейн лакомыми подробностями. Ее посетители не могли назначить наказание Айз Седай, даже той, которую