Читать книгу - "Военный инженер Ермака. Книга 2 - Михаил Воронцов"

День тянулся медленно. Пятеро спали, один караулил. Комары ели немилосердно, но огонь разводить нельзя — дым выдаст их издалека.

Ближе к полудню Левонтий, который сидел на страже, прошипел:

— Тихо! Тихо!

Все мгновенно упали на траву. Елисей осторожно приподнял голову. По дороге ехали всадники. Много, человек тридцать или больше. Татары. Кони фыркали, оружие позвякивало. Один из всадников остановился прямо напротив их укрытия, глядя через реку.

Елисей почувствовал, как Митка схватился за нож. Прижал его руку к земле — не дергайся, дурак. Татарин постоял, развернул коня, поехал дальше. За ним последовали и остальные.

Они подождали еще с час.

— Пронесло, — выдохнул Харитон. Его глаз дрожал.

Следующей ночью путь продолжился. Плыли в кромешной тьме — луна так и не показывалась из-за туч. Ориентироваться можно было лишь по редким звездам в разрывах облаков.

Снова был жуткий всплеск, на этот раз совсем близко. Лодку качало так, что вода плеснула через борт.

— Господи, спаси и сохрани, — забормотал Савва. — Защити рабов твоих от нечистой силы…

— Да что же это такое? — Митка вцепился в весло побелевшими костяшками пальцев.

Елисей молчал, глядя в черную воду. Старики Кашлыке говорили, что с в этих реках плавают огромные осетры, намного больше лодок, и такие сомы такие, что телёнка утянут на глубину. Но это была не рыба. Что-то другое, древнее, страшное.

Затем пошел дождь и холод усилился. Все стали нервничать еще больше.

Митка не выдержал:

— Слушай, а как ты узнаешь, что тот, кого мы ищем, выйдет из города?

Елисей, который сейчас сидел за веслами и размеренно греб, стараясь казаться невозмутимым, ответил не обернувшись:

— Я много раз говорил, что у меня там свой человек.

— И как ты с ним свяжешься? — встрял Левонтий.

— Это мои заботы.

Прохор поднял голову:

— Нет, не так. Это и наша забота тоже. Мы головами рискуем. Анисим сказал — привезти его живым. Не привезем — он с нас спросит. А этого я хочу.

— Все будет хорошо, — упрямо повторил Елисей. — Человек надежный, он нам все скажет.

На следующий день они остановился в глухом месте, вдали от любых поселений. Елисей сказал, что пойдет на разведку — посмотреть тропы, проверить, нет ли поблизости кого.

Но на самом деле он просто захотел побыть какое-то время в одиночестве, без этой жуткой пятерки.

— Один пойдёшь? — прищурился Левонтий.

— Один. Вы тут сидите тихо.

— Смотри, — Тюлень наклонился вперед, и лодка опасно накренилась. — Ежели ты нас подставишь или сбежишь — мы тебя найдем где угодно. Поэтому даже и не думай.

— Не волнуйтесь, — скривился Елисей. — Не затем я придумал все это, чтоб сбежать.

Он ушел в лес и прошел далеко вперед вдоль реки. Вернулся вечером, усталый, но спокойный. Сказал, что дорога чистая, можно плыть дальше.

Следующая выдалась самой холодной. Непонятно, это временный заморозок или зима в этом году настанет очень рано. В воде появились первые льдинки — тонкие, прозрачные, но уже предупреждающие о том, что скоро все покроется толстым слоем снега.

Радости они не добавили. Плыли молча, каждый думал о своем. Даже Савва заткнулся и перестал бормотать.

В очередной раз Елисей пожалел, что затеял этот поход, но деваться уже было некуда. Он боялся этих людей. Боялся больше, чем татар, Ермака, больше, чем неведомого существа в реке. Если эти захотят его убить, то наверняка сделают это медленно, без спешки. Елисей спрятал в сапог нож. Решил, что если что случится, будет драться до последнего и кого-нибудь из них на тот свет точно захватит.

Лодка плыла дальше в холодную, черную ночь. Где-то далеко впереди ждал Кашлык.

* * *

… Его звали Степан Кривцов по прозвищу Молчун — за то, что говорил мало, хотя обычно по делу. Лет тридцать, среднего роста, неприметный — такого в толпе не замечаешь. Обычные, русые волосы, негустая борода. Только глаза выдавали — умные, внимательные, все подмечающие.

В разведку Прохора Лиходеева он попал с начала похода. До того служил у купцов Строгановых — вел счетные книги, знал грамоту. Читал и писал не хуже дьяка. В Сибирь пошел за длинным рублем. Когда понял, что его здесь нет, хотел уйти, но потом все-таки остался. Ермак ценил грамотных, а Прохор Лиходеев — тем более. Разведчику, который умеет считать и, если надо, оставлять в укромных местах донесения, цены нет.

С Елисеем Скрыпником Степан сошелся быстро. Это произошло как-то само собой. Елисею был нужен человек, который может рассказать то, что происходит в городе, и Степану знакомство с почти что вторым человеком в отряде тоже было очень полезным. Потом, когда стало ясно, что Елисей будет возвращаться к Строгановым, Степан начал разговаривать с ним меньше, но и не избегать.

Елисей быстро понял, что Степана интересуют одни лишь деньги.

— Правильно на жизнь смотришь, — кивал Скрыпник. — Монеты — единственные, кто не обманывает. Человек сказал одно, потом другое, затем третье, а с деньгами проще. Они либо есть, либо их нет.

Перед уходом Елисей отвел его в сторону, и, оглянувшись, сказал:

— Степан, я на Русь иду. К Строгановым. Но я еще вернусь. Ты за казаком этим, за Максимом, приглядывай. Что делает, куда идет, с кем говорит. И вот что еще…

Скрыпник повел его в лесу, к старой сосне в трех верстах от города. Сосна была приметная — молния когда-то ударила и расщепила ствол, но дерево выжило.

— Сюда буду весточки класть, если что. Ты проверяй, когда в лес выходишь. Раз в несколько дней, хотя бы. Если письмо найдется — делай, что там написано. А мне ответ положили сюда же. Договорились? Если повезет, мы с тобой много денег на этом заработаем.

Степан не спрашивал, о чем он говорит. Понимал, что у Елисеи свои планы. Причем планы очень хитрые.

Первое время он проверял сосну раз в несколько дней, как и договаривались. Потом реже. Прохор Лиходеев гонял всех по лесам, высматривать татарские разъезды, и было некогда.

За Максимом наблюдателем было легко. Он целыми днями в кузницах пропадал, делал оружие, но часто выходил и в лес. Утром каждый день купался в Иртыше, а по вечерам встречался на реке с Дашей из лекарни. Степан, узнав это, только усмехался — неужели непонятно,