Читать книгу - "Военный инженер Ермака. Книга 2 - Михаил Воронцов"

время, хотя и по цвету каления кузнец понимает, что металл прогрет, и тогда вынимает его для охлаждения. Если сделать это слишком рано, сердцевина останется «сырой», а если запоздать, углерод начнёт выгорать, и металл потеряет прочность. При отпуске, когда снимают хрупкость после закалки, время также критично: обычно металл выдерживают при определённой температуре от получаса до часа, чтобы достичь нужного баланса твёрдости и упругости. При кузнечной сварке и пайке нагрев до «сварочного» цвета держат буквально секунды, иначе либо металл не сплавится, либо начнёт «гореть».

При работе с деревом время необходимо учитывать при сушке заготовок для ложа арбалета. Если сушить слишком быстро, появятся трещины и коробление, а слишком медленно — древесина останется влажной и будет легко деформироваться. Оптимальной будет выдержка при теплом сквозняке или у печи несколько дней, с регулярным переворачиванием. При пропитке дерева маслом, воском или смолой также есть границы: слишком долгое кипячение приведёт к выкипанию масла из пор, слишком короткое — к поверхностной пропитке.

При приготовлении и применении рыбьего или костного клея время выдержки на водяной бане тоже имеет значение: перегрев разрушает клей, недогрев не даёт ему расплавиться должным образом. После нанесения склеиваемые детали должны быть зафиксированы в зажиме до полного схватывания. То же относится к отвариванию сухожилий для тетив: слишком долго — коллаген разрушается, слишком мало — очищение неполное.

А при сушке пороха? Когда-нибудь он же у нас будет!

После грануляции влажный порох должен сушиться ровно столько, сколько нужно: пересохший будет крошиться, недосушенный — портиться. Песочные часы здесь особенно полезны — можно отмерять время для каждой партии.

Все это я могу сделать. У меня глаз — алмаз. Я об этом уже говорил, и повторю еще. Иногда хвалить себя невредно.

Значит, так.

Из чего делается стекло, известно. Песок, поташ и известь. С этими ингредиентами проблем не будет, хотя насчет идеальной светопропускной способности стекол у меня большие сомнения. Но для часов этого хватит, а дальше разберемся. Главная проблема — где это все плавить. Теоретически можно и в кузне.

В ней можно развить температуру порядка одиннадцати–двенадцати сотен градусов, чего достаточно для плавки простого стекла. Если поместить в зону максимального жара глиняный тигель с подготовленной шихтой — смесью кварцевого песка, поташа и извести, — то уже через два–четыре часа она начнёт плавиться. Для защиты тигля от резкого перегрева и контакта с раскалённым металлом или углём его футеруют — покрывают изнутри глиняной подкладкой.

Однако при использовании кузнечного горна возникают серьёзные трудности! Главная — неравномерность прогрева: горн даёт локальный, очень интенсивный жар, тогда как стеклу нужен длительный и равномерный нагрев со всех сторон. Чтобы избежать непроплавленных включений, тигель придётся часто поворачивать и переставлять. Вторая проблема — чистота: в кузнечной печи много золы и окалины, которые могут попасть в расплав и замутнить стекло. Для защиты придётся закрывать тигель крышкой, хотя это и не слишком большая проблема.

Кроме того, объём горна ограничен, поэтому крупный тигель прогреть трудно, а партия стекла получится маленькой.

Поэтому… понятно, что надо делать.

Еще одну печь и ждать пару недель, пока она высушится.

Дадут мне разрешение на еще одну постройку? Самостоятельно я не могу решать этот вопрос.

Дали, и без лишних слов. Ермак собирался куда-то уезжать, и он только устало махнул рукой — мол, делай что хочешь. Вот это правильно, всегда бы так.

Я побежал к нашему старосте, затем мы выбрали место для стеклодувочной мастерской (как раз поблизости от наших мастерских и кузниц), после чего началась работа над печью.

Она будет весьма отличаться от кузнечной, которая предназначена для нагрева металлических заготовок перед ковкой, сваркой или закалкой. Это открытый или полузакрытый горн, в котором топливо — древесный уголь — лежит на колосниковой решётке, а снизу в зону горения постоянно подаётся воздух из мехов. Жар в такой печи локальный и очень интенсивный: в центре топки можно довести металл до сварочного каления, но по краям температура падает. Металл в кузне нагревают быстро, иногда за считанные минуты, и так же быстро извлекают для обработки. Для стекловарения такие условия не идеальны, так как требуется не резкий, а долгий, равномерный прогрев всей массы.

Стекловаренная печь создаётся специально для расплава шихты — смеси песка, щёлочи и извести — в однородное стекло. Она имеет закрытую камеру (горн) с массивными стенами, которые долго прогреваются и затем удерживают тепло часами. Нагрев в такой печи распределён равномерно по всему объёму, а температура поддерживается постоянной в течение многих часов или даже суток. Внутри печи можно размещать тигли или специальные ванны для стекломассы, защищённые от золы и пыли.

Она будет в несколько раз больше кузнечной.

Конечно, для песочных часов нам много не надо, но у меня зародилась мысль — а что, если использовать стеклянные изделия для торговли-обмена с местным населением?

Думаю, им будет очень интересно.

Ассортимент можно сделать хорошим, особенно со временем.

Сначала можно было бы изготавливать простые вещи, которые быстро расходились бы на обмен. Это бусины и подвески, которые будут наверняка высоко цениться у ханты, манси и татар как украшения и амулеты, а также стеклянные кабошины для вставки в ножны, пояса или шкатулки (кабошины — это изделия из камня или стекла, у которых лицевая сторона выпуклая и гладкая, а тыльная — плоская, их не гранят, как драгоценные камни, а полируют до блеска).

Полезными были бы небольшие банки и пузырьки для масел, благовоний и снадобий, которые могли бы быть как матовыми, так и цветными (я придумаю, как придать стеклам цвета). Ещё одним направлением могла стать посуда — небольшие кружки и чарки.

Затем можно было бы перейти к изделиям средней сложности. Например, к оконным стеклам! Но это точно не сейчас.

Непосредственно сейчас — время линеек.

На данном историческом этапе на Руси длину измеряли, сравнивая ее с частями человеческого тела. Одной из основных мер был локоть, равный примерно сорока шести–сорока семи сантиметрам; он соответствовал расстоянию от сгиба локтя до кончиков вытянутых пальцев. Другой распространённой мерой была пядь — расстояние между концами большого и указательного пальцев при максимальном разведении, составлявшее примерно семнадцать–восемнадцать сантиметров. Существовала и великая пядь, измеряемая от большого пальца до мизинца, около двадцати трёх сантиметров.

Аршин имел длину примерно семьдесят одну целую одну десятую сантиметра и состоял из шестнадцати вершков. Вершок был самой мелкой из распространённых мер и равнялся примерно четырём целым сорока пяти сотым сантиметра.

Для больших расстояний применялась сажень — около двух целых тринадцати сотых