Читать книгу - "Весь Роберт Джордан в одном томе - Роберт Джордан"

в себе. Даже если это все будет чистой воды показухой. В противном случае она может идти сдаваться на милость Аримилле. Боязнь поражения стала причиной почти стольких же проигранных битв, как и слабость проигравшего, а она не могла позволить себе ни того, ни другого.

«А я думала, что Капитан-Генерал отправила тебя на разведку, Реанне».

Бергитте использовала пары женщин из Родни в качестве разведчиков, тех, что не могли открыть достаточно широкие врата, чтобы в них проехала телега. Но учитывая, что женщины Родни, объединившись в круг, были способны создавать достаточно широкие врата, полезные как для торговли, так и для перемещения солдат, она держала под присмотром оставшихся шестерых, которые могли Перемещаться самостоятельно. Армия, осаждавшая город, не была для них помехой. А вот платье Реанне, прекрасно скроенное, из хорошей голубой шерсти, хоть и неукрашенное, не считая красной эмалевой булавки в высоком воротничке, решительно не подходило для того, чтобы тайком двигаться по сельской местности.

«Капитан-Генерал считает, что ее разведчикам иногда необходим отдых. В отличие от нее самой», – невозмутимо добавила Реанне, поведя бровью в сторону Бергитте. Узы принесли короткую вспышку раздражения. Авиенда по какой-то причине засмеялась. Илэйн все еще не понимала Аийльский юмор. – «Завтра я опять иду на разведку. Ах, я словно опять вернулась назад, в те далекие дни, когда была торговкой и разъезжала на муле», – все члены Родни за свою долгую жизнь поменяли множество ремесел, постоянно меняя место жительства и профессию прежде, чем кто-то успевал заметить, как медленно они стареют. Старейшие из них владели полудюжиной ремесел, а то и больше, и легко переключались с одного на другое. – «Я решила провести свой свободный день, помогая Джиллари принять фамилию», – Реанне состроила гримасу, – «У Шончан есть обычай вычеркивать имя девочки из списков ее семейства, когда на нее надевают ошейник, и бедная женщина чувствует, что не имеет права на имя, с которым родилась. Имя Джиллари ей дали вместе с ошейником, но она хочет его сохранить».

«У меня столько причин ненавидеть Шончан, что я и сосчитать их не могу», – с ненавистью сказала Илэйн. А затем с опозданием поняла значение всего этого. Обучение реверансам. Выбор фамилии. Да чтоб ей сгореть, если плюс ко всему, беременность еще и заставит ее туго соображать!.. – «Когда Джиллари передумала насчет ошейника?» – вовсе необязательно давать всем понять, что она сегодня туповата.

Выражение лица собеседницы ничуть не изменилось, но она помедлила с ответом достаточно долго, чтобы дать Илэйн понять, что уловка не сработала.

«Этим утром, сразу после того, как вы и Капитан-Генерал отбыли, иначе вас бы уже известили», – быстро продолжила Реанне, так что обида не успела ожечь Илэйн. – «Есть и другие новости, такие же хорошие. Ну, по крайней мере, частично. Одна из сул’дам, Марли Нойчин – вы ее помните? – признала, что видит потоки».

«О, это действительно хорошие новости», – пробормотала Илэйн. – «Очень хорошие. Их осталось еще двадцать восемь, но теперь с ними будет проще, когда одна из них сломалась». – Она наблюдала попытку убедить Марли в том, что та может научиться направлять и видеть потоки Силы. Но полненькая Шончанка оставалась вызывающе упрямой, даже после того, как начинала плакать.

«Я сказала, «частично»», – вздохнула Реанне. – «По мнению Марли, она могла бы с тем же успехом признать, что убивала детей. Теперь она настаивает, что на нее нужно надеть ошейник. Она умоляет надеть на нее ай’дам! У меня от этого мороз по коже. Я просто не знаю, что с ней делать».

«Послать ее обратно к Шончан, как только сможем», – ответила Илэйн.

Реанне остановилась, шокированная до глубины души, ее брови взлетели вверх. Бергитте громко прочистила горло – нетерпение пришло по узам прежде, чем она его притушила, – и женщина из Родни снова пошла, и даже немного быстрее, чем раньше.

«Но они же сделают ее дамани. Я не могу приговорить к такому ни одну женщину».

Илэйн бросила на своего Стража взгляд, который соскользнул, как кинжал соскальзывает по хорошему доспеху. Выражение лица Бергитте было… невозмутимым. Для златовласой женщины быть Стражем означало быть очень похожей на старшую сестру. Или, хуже того, на мать.

«Я могу», – выразительно произнесла Илэйн, удлиняя собственный шаг. Что ж, ей не повредит обсохнуть пораньше, а не попозже. – «Она помогала удерживать достаточно других пленников, чтобы заслужить испытать это все на себе, Реанне. Но я не поэтому собираюсь отправить ее обратно. Если кто-то из остальных захочет остаться и учиться, и примириться с тем, что сделала, я, конечно, не выдам ее Шончан. Но, видит Свет, я надеюсь, что они все будут думать так же, как Марли. Шончан могут надеть на нее ай’дам, Реанне, но они не смогут хранить в секрете то, кем она была. Каждая бывшая сул’дам, которую я смогу отправить к Шончан станет мотыгой, которая подроет их корни».

«Суровое решение», – печально ответила Реанне. Она нервно скомкала край своей юбки, расправила ее, а затем скомкала вновь. – «Может быть, вы сочтете возможным обдумать это несколько дней? Ведь это уж точно не что-то такое, что нужно сделать немедленно».

Илэйн скрипнула зубами. Эта женщина подразумевает, что она приняла это решение в один из периодов перепада настроения! Но разве это так? Все казалось обоснованным и логичным. Они же не могут удерживать сул’дам в плену вечно. Посылать тех, кто не хотел освободиться, назад к Шончан было хорошим способом избавиться от них, и в то же время нанести удар по Шончан. Это было нечто большее, чем просто ненависть к оккупантам. Ну, конечно, и это тоже. Но чтоб ей сгореть, она так же чертовски ненавидела быть неуверенной в том, что ее решения являются здравыми! Илэйн не могла себе позволить принимать неверные решения. К тому же, спешка действительно не нужна. В любом случае, лучше отправить, если это возможно, целую группу. Так меньше вероятность того, что кто-то сможет подстроить им «несчастный случай». Она не исключала, что Шончан способны на что-то подобное.

«Я подумаю об этом, Реанне, но сомневаюсь, что изменю свое мнение».

Реанне снова вздохнула, еще глубже, чем раньше. Она жаждала обещанного возвращения в Белую Башню и белого платья послушницы, – слышали, как она говорила, что завидует Кирстиан и Зарии, – и она очень хотела вступить в Зеленую Айя. Но у Илэйн были сомнения на этот счет. У Реанне было доброе сердце, фактически, даже мягкое,