Читать книгу - "Драконье Пламя: За Порталом - oR1gon"

У меня есть еще один дневник. В нем я стараюсь описать реакцию, присущую члену ордена, на описанное в первом. Мама почти каждый день их проверяет.

— Интересно, откуда она могла почерпнуть такую идею?

— Не знаю. — подхватила юная драконица, немного надув губы. — Чувствую, еще месяц подобной практики сойду с ума. Во всем этом деле я будто остаюсь третьей стороной. Зажатой между темным и светлым, где-то посередине.

— Нейтральной?

«Похоже на правду. Я ведь не хотел, чтобы мое вмешательство промыло мозги всем задетым, мне такое в принципе не нравится. Но внушить стыд и вызвать раскаяние — вполне нормально. Они то как раз и помогают осознать, что делаешь что-то не то. Выходит, дочь замерла на распутье между двумя направлениями. Любой толчок может склонить ее в ту или иную сторону»

— Да… не знаю, как точно это выразить. Впервые сталкиваюсь с подобным.

— Ты бы хотела вернуться к прежней жизни и делам?

— И да, и нет. Есть что-то привлекательное в свободе, в возможности делать все, не оглядываясь. Но мама хорошо мне объяснила, к чему подобное приводит. Сила, пополам с безнаказанностью, развращают. Но мне нравится торговать и чего-то добиваться. Делать что-то свое. Так же я смогла лучше понять, почему орден занимается именно тем, чем занимается, почему мы почти не вмешиваемся в дела внешнего мира. Я бы хотела попробовать совместить оба подхода, однако пока не знаю, как это сделать.

— Для начала попробуй направить свои таланты на пользу Цитадели. Недавно я решил, что нам необходима тайная служба. Ты бы могла хорошо вписать в нее. Для того будет расширена торговля всякими мелочами. Как известно, любой торговец — это шпион сам по себе. Службу возглавит Тиамат, поэтому проблем у тебя возникнуть не должно. К тому же, твоя чувствительность к натуре представителей всех рас может послужить отличным подспорьем.

— Это… большое дело, отец. И ты предлагаешь мне приложить к нему руку? — глаза девушки загорелись огоньком.

— Почему нет? — Первый Страж пожал плечами. — Ты хорошо впишешься в такую организацию.

— Да, мне определенно подходит! Смогу путешествовать, вынюхивать чужие секреты, немного зарабатывать.

— Тут уже как твоя мать решит. Может сочтет, что ты лучше впишешься, как руководитель или тренер. Не знаю. Можешь прямо сейчас пойти к ней, она у себя, и все узнать.

— Так и сделаю! — Литарат вскочила, улыбаясь, обняла отца и исчезла, телепортировавшись.

Встав, драконоборец вернул на место свой стул и вышел из покоев, закрыв дверь. Но не ушел, погрузившись в размышления.

«Кажется, я что-то уловил в ней? Не могу понять. Отголоски самого характера, располагающего к чему-то недоброму? Надо предупредить Тиамат, чтобы строго следила за дочерью. А мне пора в тронный зал, скоро церемония посвящения для младших стражей»

Глава 121

Меч, ведомый рукой Алатора, с легкостью рассек камень, отделяя руку от каменного голема. В то же мгновение мимолетным касанием свободной руки, он воспламенил уже плетенный конструкт. Слуги зла, поселившегося в лесу, падали один за другим, но были то простые марионетки.

Сердце мастера клинка гневно билось в груди от осознания того, что находилось внутри големов — души. Большой опыт в убийстве разного рода некромантов прямо о том твердил, как и собственные чувства пополам с глазами. Порой, когда разрушался очередной конструкт, удавалось рассмотреть тень лица того, кто получал свободу от заключения.

В плетеных великанах, украшенных костями и черепами, томились люди. В каменных глыбах — странные создания. Чем-то они походили на врайкулов, сохраняя те же грубые, будто вырезанные в скале, черты лица.

Рогатая тварь из коры, похожая на волка или пса, получив пинок в морду, улетела назад в виде вороха горящей щепы и углей. Ударившись о дерево, останки его подожгли, внося еще больше хаоса. Участок леса, ставший полем боя, пылал. Он же вытягивал из брата ордена большую часть его сил, как ментальных, так и магических. Магия, окутывавшая Багровый Лес, активно ему сопротивлялась, от чего приходилось напрягаться, чтобы ее продавливать и все-таки заставлять древесину гореть. Каждый огонек, каждая искорка, раздувались при помощи огромных вливаний магии и благодаря ей же существовали, иначе не имели бы даже возможности вспыхнуть.

Ловкой змеей скользя среди обступивших его великанов, кровопийца без устали сражал их одного за другим, кого мечом, кого простым прикосновением или кулаком. Разум, будучи полностью сосредоточенным на магии, почти не участвовал в этом процессе. Сам бой воспринимался чем-то простым, не представляющим опасности.

Еще до становления кровопийцей, Алатор был одним из лучших, а после — просто не мог упасть в грязь лицом. Только необходимость выполнения обязанностей посла, вдали от Цитадели, останавливала его от прохождения сложнейших тренировок, дабы поддерживать навыки на должном уровне.

Когда враги закончились, мастер клинка остановился, опустив меч к земле, а не пряча в ножны. Первая же ночь в лесу научила его этому. Призраки, омерзительные умертвия, разлагающиеся трупы и конструкты, осаждали лагерь до самого утра. Зло надеялось истощить его, однако не ведало, с кем столкнулось.

Огонь трещал на дереве и коре, неестественно быстро их пожирая, испепеляя. Он не щадил камень, раскалывая и оплавляя его, порой заставляя течь. Изредка шрапнель билась о доспехи, неспособная его поцарапать. Стоя посреди пожарища, брат ордена почти не дышал, закрыв глаза. Так он отдыхал, ловя короткие моменты спокойствия. Бессонные ночи начинали постепенно сказываться, но еще не шло речи об усталости.

Стоило ему открыть глаза, все пламя опало, не осталось ни одной искры, от чего лес погрузился во мрак, почти черноту. Всюду начав витать туман и кровавая дымка. Ничего из этого не мешало золотым глазам с вертикальным зрачком видеть и выискивать цели. А их было много — каждое дерево.

Вопреки изначальным планам и голосу, что порой раздавался из тьмы, Алатор не стал идти к центральному древу. Не был идиотом. Очень уж все вокруг походило на форму друидизма, которая встречалась на просторах девяти миров. Иногда, зайдя особенно далеко в своем поклонении природе и всем связанным с ней аспектам, древолюбы начинали приплетать к своей маги саму смерть. Их ритуалы менялись, вместе с мировоззрением. Сами того не понимая, они вставали на путь, созвучный некромантии. Так было и Друстваре, что не могло укрыться от опытных глаз.

Потому мастер клинка и не решился идти к самому большому дереву в лесу. Там концентрация пагубных сил могла оказаться слишком большой, даже для него. Вместо этого, он ушел к северной оконечности леса, где и начал свое дело по ослаблению проклятых друидов. Каждое дерево, из