Читать книгу - "Драконье Пламя: За Порталом - oR1gon"

class="p1">Мысли кровопийцы начинали путаться, а взор туманился. Неясный шепот звучал на грани сознания. Однако, он сопротивлялся, что было сил, как мог, всего себя вкладывая в это противостояние, всю волю. Брат ордена отчаянно не хотел стать одним из чудовищ, порабощенным и сломленным. Это была та судьба, которой он отчаянно боялся. Единственное, чего боялся.

Глава 122

Копье вонзилось в землю, а в следующий миг его уже держала рука. Алгалон источал не жар, но свет, золотом освещая мрачный лес, разгоняя тьму. Прямо перед ним на коленях стоял бездыханный мастер клинка. Одна рука воина Цитадели отсутствовала, валяясь в стороне, другая держала рукоять Клыка, торчащего из груди. По ней расползалась отвратительная клякса плоти, как опухоль или нарост, нахлестывая на плечо. Она подрагивала и пульсировала, медленно разрастаясь. Из нее тянулись десятки мелких, даже крошечных, щупалец, цеплявшихся за все подряд. Тройка глаз разных размеров не моргали, смотря в одну точку, на одну фигуру, казалось, пытаясь как можно лучше ее запечатлеть.

Усилием воли владыка Цитадели зажег над собой яркую сферу, дневным светом озарившую огромный участок леса. Под его лучами мерзость закопошилась активнее, начав пронзительно пищать, источая дым. Свет жег ее, не принимая, желая уничтожить.

Подойдя к брату ордена, Первый Страж и сам опустился на одно колено, протянув вперед руку. От прикосновения опухоль воспламенилась, задергавшись, заверещав. Вот только, вместе с плотью порождения древнего зла, начисто выгорела и рука кровопийцы. Ведь от нее под броней уже ничего не оставалось. Ее собой заменила мерзость.

Подхватив тело Алатора, да найдя второй Клык и отправив его в пространственный карман, драконоборец телепортировался прочь, прикоснувшись к копью. Оказавшись во дворе Крепости Перехода, уложил брата ордена на камень под своими ногами. Рядом немедленно оказались другие мастера клинка, охранявшие портал. Они не говорили, но всем своим существом источали напряжение, непонимание и решительность.

Орудие гильдии пяткой коснулось камня, образуя узор, в центральной фигуре которого оказался труп. Энергия бурным потоком потекла в него, восстанавливая поврежденное тело. И когда оно полностью восстановилось, мастер клинка медленно открыл глаза. Упершись руками в землю, он поднялся, осматриваясь.

— Отдохни и поделись с братьями своей историей, чтобы знали, чего еще можно ожидать от нашего врага. Больше никто не отправится один в места, таящие опасность.

Обронив последнее слово, Алгалон исчез. Возникнув на вершине горы, где осталась Астральная Метка, он перехватил копье и вонзил его в скалу, сложив руки на груди. Взгляд его опустился вниз, на простиравшийся вдали лес и гигантский дуб. Их окутывала тьма, колыхающимся саваном накрывая все на многие километры вокруг. Она походила на медузу и казалась живой, ведь ее наполняла чуждая, злая воля. Словно нечто невообразимое смотрело сквозь нее, и владыка Цитадели чувствовал это внимание на себе, будучи далек от тьмы. А так же подсознательно понимал — помешать ему не смогут.

Той крошки силы, что Древний Бог мог пропустить во внешний мир, хватало для победы над кровопийцей, но не над кем-то гораздо более могущественным.

Первый Страж не испытывал гнева или ярости, будучи абсолютно спокойным. После испытания Изеры, мыслить адекватно стало гораздо проще. Пришло понимание, что любая эмоция, любое негативное чувство могло стать крючком, за который зацепится кто-то из узников титанов, начав расшатывать психику.

Свет не мог даровать полной защиты от влияния Древних Богов, ведь был неотделим от Тьмы, как и она от него. Они существовали вместе, как отражения друг друга. Тьма приходила всюду, откуда отступал Свет, а он занимал то, что покидала она. Впрочем, пасть во Тьму было все еще гораздо проще, чем прийти или вернуться ко Свету. В вопросе противостояния влиянию Древних Богов большую роль играла воля и ее крепость, а так же осмотрительность и внимательность. Конечно, имели место и подходящие артефакты. В то время как тесная связь со Светом могла вовсе стать уязвимостью.

Стоя на вершине горы, драконоборец просто раздумывал, как лучше ему поступить. Какой уровень силы использовать. Насколько разрушительными должны быть его действия. И, конечно, наблюдал. Почти сразу ему стало ясно, что без помощи Изеры со всем разобраться вряд ли получится. Слишком тесно влияние одного из узников, если не всех разом, переплелось с природной энергией, истекавшей из дуба.

Однако, кое-что можно было сделать и не спрашивая совета.

Чешуя на краткий миг покрыться огнем. Свет сменился накалом, который уже ничего не сдерживало. Скала затрещала, раскалываясь и плавясь. Из спины вырвались крылья, одно прикосновение которых буквально испаряло камень. Решив дать волю всей своей новой мощи, Алгалон столкнулся с неприятным фактом — контролировать ее стало тяжелее.

Выдохнув, он окончательно ослабил рамки, сдерживавшие драконью суть. Энергия вырвалась за пределы тела, воплотившись облаком пламени, однако, взрыва не произошло. Золото захлестнуло само небо, разогнав и уничтожив облака. Оно накрыло всю северную часть Друствара, частично накатив и на южную, по обе стороны горной гряды.

Казалось, весь мир замер, тысячи глаз по всему Кул-Тирасу устремились вверх. Люди по всему острову стали свидетелями необыкновенного явления, не понимая его, боясь.

Облако с десяток секунд висело почти неподвижно, бурля внутри себя самого, пока, наконец, не начало менять очертания. Оно стягивалось вниз, стекаясь к хозяину, покрывая его пылающим плащом, делая титанического дракона видимым.

Гора, на которой он стоял, каждую секунду крошилась и обваливалась, ведь он был больше нее, а вес слишком велик для породы. Камни летели вниз гигантскими валунами, каких не бывает при обычных оползнях или камнепадах, угрожая погрести под собой или смести стоявшую там заставу. Это не укрылось от внимание Отца Драконов.

Импульс жара разошелся от его крыльев, обратив всю гору и разлетавшиеся камни в пепел и золу, а часть обернул магмой. В следующую секунду обратно к крыльям, от земли, потянулись видимые потоки тепла, оставляя после себя спеченную до стеклянного состояния породу.

Из-за того, что гора в одночасье попросту исчезла, драконья лапа оказалась в опасной близости от людской заставы. Любого неосторожного движения когтем было бы достаточно, чтобы смести ее, столь мала была. А лапа вовсе превосходила ее своей площадью в несколько раз.

Расправив крылья, раскинувшиеся почти на двенадцать километров, Алгалон заревел, задрав голову к чистому небу. Своим ревом он выражал радость, родившуюся из чувства свободы. Без гнета со стороны Галакронда, он мог ясно мыслить в драконьем облике и не чувствовать угрозы, не бояться потерять себя. Это опьяняло.

Утолив первый порыв, владыка Цитадели вернул свое внимание к Багровому Лесу. В его голове возникло сразу множество способов, как