Читать книгу - "Драконье Пламя: За Порталом - oR1gon"

источником силы, которого так не хватало Азероту. Именно Цитадель стала катализатором, который запустил пробуждение стай ото сна. Помогла собраться. Алгалон обратил их внимание на проблемы, которые почему-то ускользали от взора. И даже сам начал их решать.

Он просто не заслуживал поступка, граничащего с предательством. Да и не славились драконы подобным. Поэтому, с Ноздорму предстояло разобраться.

Как и у ее сестры, как у Малигоса, в глубине души Алекстразы таилась обида. Аспект Времени мог сделать многое, само время находилось в его власти. Но он предпочитал бездействовать, опасаясь отступать от избранной линии времени. В сущности, он всех принес в жертву. Если бы не орден, драконьи стаи так и остались бы в неведенье о судьбе, которую им уготовил собрат.

…

Странное чувство, будто развязавшийся где-то внутри узел, из-за которого схлынула часть напряжения, заставило замереть Алгалона, так и не закончив шаг. Мыслить резко стало проще. Туман, наполнявший голову, частично развеялся, взор прояснился.

Совсем недавно он решил посетить Тренировочные Поля, понаблюдать за братьями и сестрами ордена, взглянуть на авантюристов, и уже в самом конце лично устроить проверку своих младших стражей. Выполнить, не полностью, получилось только первую часть намеченного плана, прежде чем его поразило странное. Впрочем, размышлениям он придавался не более доли секунды, прежде чем телепортироваться прочь без разъяснений.

Оказавшись в недрах Сокровищницы, он предстал перед кроватью супруги и едва не рухнул на колени, настолько велико оказалось облегчение. Тиамат открыла глаза и ничего непонимающим взором смотрела в потолок и по сторонам.

— Почему ты злишься, любимый? — было первым, что она спросила.

Доспехи владыка Цитадели так и оставались ослепительно белыми от накала, как и копье. Оставив его парить в воздухе, он присел на край кровати, осторожно беря эльфийку за руку. От прикосновения не разило холодом, как раньше, когда она была во власти Древнего Бога. Ладонь, на ощупь, стала как прежде, какой была всегда.

— Такое не описать несколькими словами. — тихо прошептал он, не решаясь на нечто большее. Ему казалось, что любое лишнее слово может привести к катастрофе.

— Как я тут оказалась? — она приподнялась на локтях, осматриваясь. — Не помню, чтобы засыпала в сердце Сокровищницы. И твое состояние… что-то случилось на Азероте?

Руки Тиамат потянулись к животу, сердце Стража замерло, а глаза неотрывно следили за движением. Но вот, они коснулись платья, пальцы заскользили по ткани платья, беспорядочно скользя из стороны в сторону. Будто пытались что-то нащупать.

— Я… не чувствую их. — дрогнувшим голосом произнесла драконица, бледнея лицом. Резко поднявшись, сев, она начала заполошно трогать свой живот. — Где мои дети?! — наконец, она сорвалась на крик, вцепившись в ткань. Глаза, полные бешенства, метнулись к творцу и мужу. — Что с ними?!

— Мертвы. — тяжело и глухо обронил Алгалон, опуская голову.

— Нет… нет… нет-нет-нет! — голова эльфийки замоталась в отрицании, пока она бездумно твердила одно и то же слово. — Как такое возможно?! Я ничего не помню! Куда подевались мои крохи?! Кто их забрал у меня?! — слезы потекли по щекам матери, вскоре обернувшись громкими рыданиями.

Сев ближе, владыка Цитадели притянул к себе супругу и заключил ее в объятья. В эти мгновения ярость и гнев не терзали его разум, не наполняли мысли грезами о том, с каким наслаждением он будет убивать всех виновных. Его душа скорбела вместе с супругой. Он не испытывал ничего, кроме горя и бесконечной печали. Даже внутренний дракон не остался в стороне. Жестокий к взрослым потомкам, о самых маленьких он пекся и переживал, искренне негодовал.

— Я убил тварь, которая так с тобой обошлась. — тихо шептал на ухо любимой драконоборец. — Никто из его рода не уцелеет, клянусь. Но осталась еще одна мерзость, которую я пока не успел выжечь. Ты этого не помнишь. Древний Бог спутал твои мысли, подчинил. Он дал начало тому, что привело к смерти наших детей.

— Голос из кошмара. — ногти Тиамат заскрежетали по Чешуе, не в силах ее оцарапать. Возвращающиеся воспоминания причиняли ей боль и страх. — Он пытал меня в моих собственных мыслях, не отпускал, не давал все тебе рассказать… Это было ужасно. Меня окружали тысячи щупалец, облепленных глазами. Он там был не один. — драконица то и дело скрывалась на плач, сильнее прижимаясь к творцу. — Йогг-Сарон, Н’Зот и К’Тун. Я чувствовала присутствие еще одного, но не могла его различить. Они говорили, что используют меня и детей, чтобы начать Час Сумерек. Хотели отдать меня Крылу Смерти, чтобы он смог пополнить стаю достойными потомками. Бесконечно твердили о своих планах, терзали и показывали ужасающие картины. Я видела обезображенные, невыразимо отвратительные горы плоти, занимавшие весь горизонт… Всюду были глаза и их мерзкие отродья… Они говорили… говорили, что хотят наполнить мое чрево своими порождениями. Что я понесу им генералов, которые бросят Азерот к их ногам…

Слушая слова супруги, Алгалон настолько погрузился в себя, растворился в ее словах, что не заметил, как из спины вырвались гигантские пламенеющие крылья. На смену горю и печали стремительно возвращались ярость и ненависть. Они кружили голову, пожирали изнутри. Были сильнее, чем когда-либо.

Он не мог вообразить, что пришлось пережить Тиамат, но отчетливо чувствовал весь тот страх и ужас, навалившиеся на нее снова. Она, дракон и ранее сильнейший из младших стражей, была полностью раздавлена. В ней больше не ощущалось прежней крепости духа, который позволял спорить с ним. На месте драконицы, матери стаи, оказалась обычная, сломленная женщина.

А эльфийка все продолжала рассказывать, не замечая, в какой ярости находится ее супруг. Ей требовалось все излить. И никто не собирался ей противиться.

…

Тауриссан в ярости сжимал кулаки. Чувства Стража снова, как когда-то, нахлынули на него, но теперь не стремились погрести под собой. Они просто… были. Как его собственные. Но теперь в мыслях еще и звучал голос, принадлежавший Хранительнице Сокровищницы. Он слышал то же, что и его друг.

От ее слов борода топорщилась, а по спине бежал холодок вблизи потоков лавы. Слыша такое, младший страж невольно ужасался. Представлял своих собственных жен на месте Тиамат и гневно кривился.

Вокруг владыки Огненной Пропасти дрожала сама твердь, вскипала лава, благодаря его новой силе. Благо он находился в самой отдаленной части города, на окраине, которую только предстояло наполнить складами и прочим. Иначе локальное землетрясение могло причинить слишком много ущерба. Ведь в какой-то момент камень начал трескаться и рушиться. Потолок пещеры обваливался, но все глыбы, падавшие на главу клана, обращались магмой, безвредно стекавшей по нему вниз.

…

Вся Цитадель, верхний и