Читать книгу - "Драконье Пламя: За Порталом - oR1gon"

и уходили. Многие из них носили на себе легкие следы, не метки, но ожоги. Досталось почти всему внешнему городу, третьему кольцу. В основном за обман. Все же место полнилось торговцами и купцами.

Дольше всего задерживались члены ордена, переполненные сильнейшими чувствами, они уже не сдерживались. Глухие шлемы надежно скрывали их искривленные в отвращении лица, но глаза… глаза так просто не спрятать. В них плескались океаны отчуждения и непонимания. О проступках Литарат они знали, в ордене не было тайн. Однако, почти все питали надежду, что не все так плохо. Хотели верить, что она осознает свои ошибки. Все же, ей дали право на жизнь, которого не удостаивались иные преступники, совершавшие те же деяния.

Но появление метки и столь долгие истязания, фактически, перечеркнули всю веру. Она единственная осталась так долго, на весь город, лежать на земле.

Братья и сестры не хотели отныне видеть ее среди своих рядов. Хотели забыть, что такой позор вообще имел к ним отношение и когда-то состоял в ордене.

…

Алгалон не знал, сколько просидел в одном положении, но когда осознал себя, Тиамат уже спала, самым обычным сном, на его руках. Медленно уложив ее обратно на кровать, он встал и взялся за копье, исчезнув в то же мгновение. Очутившись на вершине Цитадели, он поднял глаза к вечернему небу.

Закат был прекрасен. Горизонт нарядился в желтый и оранжевый, окрашивая облака и, казалось, весь мир. Вдали поблескивали воды огромного Пограничного Озера. Солнце словно погружалось в него, чтобы отдохнуть, набраться сил, и снова подняться из вод, чтобы освещать мир.

Владыка Цитадели любил эту картину и мог подолгу любоваться ей, вспоминая свой старый, угнетенный прогрессом мир. Но сейчас никакая красота не трогала его душу. Она горела, болела, и… устала от всей той ярости, гнева и ненависти, что опаляли её. Подобное было ему не свойственно. Страж мог быть жестким, но не жестоким и гневливым.

Однако… чувства уходить не спешили. Они кипели внутри, достигнув ранее неизведанной глубины. Выродились в нечто иное, окончательно сорвав туманящую разум пелену. Собрались в одной точке, более не мешая думать. Теперь они были и не были одновременно. Их присутствие ощущалось и сохранялось. Влияние ослабло, почти пропав.

Из спины Стража вырвали крылья. Огромные, более чем прежние, сотканные из золотого огня. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать их разрушительный потенциал. И еще больше, когда расправил их и взмахнул, отталкиваясь от крепости.

Поднявшись в воздух, драконоборец сделал небольшой круг над Цитаделью, и направился в нужном направлении. Вылетев за пределы верхнего города, он начал постепенно ускоряться. Желания телепортироваться не было, а вот полетать, впервые за долгое время, имелось.

Ускорение выражалось во все большем количестве пламени, окутывавшем его тело. На максимальной скорости он превратился в настоящую комету, летящий по небу ослепительный золотой шар, оставлявший за собой след.

Путь пролегал над Драконьим Королевством, несколькими городами и деревнями. Сквозь земли племен, признанных достойными сохранения, жизни. А так же закрытое от всего остального мира Троецарствие.

Достигнув нужного места, лежащего далеко за пределами закрытого государства, в глубоко в густых лесах, не знавших топора человека и его ноги, Алгалон остановился. В небе над горами прогремел мощный взрыв. Докатившаяся до них ударная волна разметала снежные шапки, спровоцировав несколько лавин.

Гора, познавшая прикосновение владыки Цитадели в его истинном облике, так и не остыла. Пыша жаром, полностью черная, растрескавшаяся и омытая потоками магмы, она слишком выделялась среди других.

Легкая грусть от содеянного кольнула сознание Стража, но он привычно задвинул это чувство в сторону. Портить природу ему не нравилось, но сейчас было не до того. Он лишь поднялся еще выше, чтобы окончательно не разрушить спрятанную среди гор долину.

Другой, гораздо более мощный взрыв пронзил небеса, разогнав облака. На их место пришло облако пламени, растекшись по всему небосводу. Достигнув максимального радиуса, оно начало стягиваться к одной точке. Из него вырвались крылья, более двух километров в размахе, отбросив тень на землю. И прогремел рев, от которого задрожала земля внизу.

Алгалон стал еще больше, чем в прошлый раз. Пламя рвалось из-под его чешуи, из каждой щели его необъятного тела. Из глазниц, из пасти. Казалось, он и был огнем. Состоял из него.

Волны жара, докатывавшиеся до земли с каждым взмахом крыльев, испепеляли всякую растительность, заставляли камень идти трещинами и разрушаться. Плавиться. За жалкие секунды вся жизнь в огромном радиусе… исчезла. Выгорела.

Не теряя лишнего времени, чтобы не причинить природе еще большего ущерба, Отец Драконов вонзил лапу себе в грудь. Сияющие белым, раскаленные когти с трудом, но пробили чешую и вспороли плоть, пойдя вниз. На землю полетела чешуя, без крови. Каждая капелька, покидавшая тело, оборачивалась пламенем и притягивалась обратно к телу.

Падая, огромные чешуйки глубоко вонзались в почву и пробивали камень, обращая все вокруг себя пеплом и золой. Таков был еще один дар владыки Цитадели для своих воинов.

Обернувшись эльфом, он незамедлительно телепортировался обратно, прямиком в тронный зал. Тяжело рухнув на сложенный из драконьих костей трон, он зашипел сквозь стиснутый зубы. Оставив копье висеть в воздухе, обеими руками схватился за грудь. Чешую пересекали глубокие и широкие борозды, фактически, сводившие всю нагрудную броню на нет. Сквозь них отчетливо виднелась светящиеся кровь и плоть, испускавшие огромный жар. Выдержать такое мог далеко не каждый дракон.

Рана причиняла ужасную боль, но быстро восстанавливалась. Мышцы срастались, пряча белые кости, а поверх них нарастала новая кожа, ничем не хуже прежней. Друг к другу тянулись части Чешуи. Доспех восстанавливал целостность столь же быстро, как и тело. Он и был частью тела.

Регенерация заняла жалкие десять секунд. Впрочем, у всего была своя цена. На ее поддержание тратилась жизненная энергия, которой в бою имелось и другое применение. Запас ее был конечен, равно как и возможность быстро его восстанавливать. Когда же наступал придел, приходила слабость, а потом и целительный сон.

Когда боль миновала, Алгалон выдохнул и выпрямился, следом откинувшись на спинку трона. Словно того и дожидались, в тронном зале, друг за другом, появились все младшие стражи. Аспекты тоже спешили придти, но допуска к столь легкому способу перемещения не имели. Каждый двигался на свой лад.

Владыка Цитадели теперь постоянно отслеживал их внутренние огни.

Младшие стражи стояли на одном месте, не решаясь заговорить. Страж тоже молчал. Ему было достаточно и того, что он чувствовал, заглядывая вглубь каждого. Они хотели поддержать его, искренне тянулись, чтобы помочь. Но теперь понимали — разрешить проблемы