Читать книгу - ""Фантастика 2025-31". Компиляция. Книги 1-27 - Роман Корнеев"

class="p1">– Там Актион Франкиз… – окнул писатель, но его тут же поправила Андреева:

– Аксьон Франсез, иначе не поймут.

– Ничего, Машенька, как-нибудь разберемся.

– Так вот, во Франции эта самая Аксьон нам палки в колеса ставила – пытались срывать встречи, даже драки устраивали… – Горький говорил обстоятельно, неторопливо, будто проговаривая внутри себя и только потом выдавая вслух.

– А что полиция?

– Никого не смогли найти.

– И как же вы сумели все провести?

– Обратились в профсоюзы, к интернационалистам, они прислали охрану. И даже нашли тех, кого полиция не смогла.

За спиной Горького в щелке двери заблестели любопытные глаза, я махнул дочкам рукой. Алексей Максимович и Маша порадовались как те выросли, но тут в оставленную открытой дверь вбежал полуторогодовалый Мишка, за которым гнался Ванька. Мишка своим детским чутьем сразу определил самое безопасное место и полез на колени к Горькому. И вместо человека-глыбы, матерого человечища тут же появился просто большой и добрый дядя, который с удовольствием играл с ребенком. Маша Андреева едва успела подозвать к себе Машу Скамову, как заполошно появилась Ольга:

– Ой, простите, Мишка убежал, мешает вам…

Впечатление она производила на мужчин сногсшибательное, не стал исключением и пролетарский писатель. Пока детей сгребали в кучу и понемногу выставляли в сторону детской, Алексей Максимович не сводил с нее глаз и даже получил тычок локтем под ребра от Андреевой. А Ольга при виде живого классика, похоже, прониклась даже больше, чем когда осознала, кто Митин отец.

– Да-а, Михал Дмитрич, экий молодец у тебя вырос, такую жену сыскал! – подивился Горький, оглаживая усы.

Что да, то да. Что малая, скамовская семья, что большая, с Ивановыми и Жекулиными, со всеми, жившими вместе, никогда меня не огорчала. Может, это и есть наивысшее счастье…

– А на обратной дороге через Питер проехали. Так я скажу тебе, Миша, что отличная молодежь растет. Я там с одной писательской компанией пообщался – прекрасные ребята, надо бы их к хорошему делу пристроить, а то пока случайными заработками в газетах перебиваются.

– Давай фамилии, подумаем.

Маша тут же вытащила из сумочки блокнот, черкнула несколько строк, оторвала листок и передала мне. Валентин Каверин, Михаил Зощенко, Константин Федин, Всеволод Иванов… да, этим безусловно надо помочь.

– А что же сам не поддержишь?

– Я чем мог, посодействовал, теперь твоя очередь. Тем более, что я могу только поддержать в трудный момент, а ты – определить в место, где такие ребята нужны.

– Например?

– Дело писателя не только показывать, но и перестраивать мир! Мало ли у нас мест, про которые нужно рассказать всем – вот, смотрите, мы строим новое! Вот новый завод! Вот новый человек!

– Ладно-ладно, только руками не размахивай, – улыбнулся я и Маша взяла Горького за его лапищу.

– А из Англии к тебе просьба, Миша. Тамошний писатель, ты наверное знаешь, Херберт Уэлс…

Еще бы не знать. Машина времени, инопланетное вторжение, параллельные миры, разве что о попаданцах он не писал, этим у нас Марк Твен отметился.

– … так вот, он хотел бы приехать в Москву и поговорить с тобой.

– Так за чем дело стало? Пусть едет, у нас свободная страна.

– Побаивается. Но я передам, а ты уж прими его тогда, договорились?

– Договорились.

Уэллс появился у меня дома буквально через две недели, он был в поездке по Швеции и сразу, как получил сообщение от Горького, сел на пароход в Петроград, а оттуда на поезд в Москву. Чуть рыжеватые волосы на косой пробор, усы а-ля доктор Ватсон, хороший твидовый костюм… Я с удовольствием отметил, что носил он не крахмальный стоячий воротничок, а более привычную мне рубашку с отложным. И часы, наручные, а не луковицу на цепочке. Все-таки фантаст, устремлен в будущее.

После взаимных представлений и восторгов, Уэллс сразу перешел к делу:

– Мистер Скаммо, я несколько дней назад получил прелюбопытный документ, – с этими словами он подал мне пачку машинописных листов, – и просил бы, по возможности прокомментировать некоторые упомянутые пункты.

– Что это? Отчет из американского Сената?

– Это стенограмма выступления Катерины Брешковской перед комиссией Сената.

– О господи…

– Вы ее знаете?

– Еще бы! Екатерина Константиновна – мой самый непримиримый критик.

– То есть вы считаете, что она будет предвзята?

– Разумеется. Тем интереснее сравнить наши взгляды.

Ну что же, начнем. Комиссия, сенаторы Юмс, Овермен, Нельсон, Стерлинг.

– Скажите, функционируют ли сейчас школы в какой-либо части России?

– В прошлом году были школы, но теперь они пусты. Учителя были выгнаны большевцами, а оставшимся нечего было делать, ибо им не доставало ни пособий, ни материалов, чтобы обучать детей. Отсутствовали даже книги. Мои учителя просили меня отправиться в Америку и горячо умолять вас доставить несколько миллионов книг нашим крестьянским детям, ибо у нас не было книг.

Вот Бабушка жжот!

– Герберт, у нас действительно не хватает пособий, чернил, карандашей и бумаги, но совсем по другой причине. Сейчас мы ведем массовое обучение грамоте, больше девяти миллионов человек. Естественно, для такого числа у нас пока нет материалов. Но строятся фабрики канцелярских принадлежностей, работают библиотеки, создана Единая Школа… Да вы прямо сейчас можете встать и по внутреннему коридору, не выходя на улицу, оказаться в школе – она работает в соседнем здании! У нас при каждом институте открыты факультеты для подготовки рабочих к поступлению, они переполнены!

Герберт быстро выводил закорючки в толстой тетради. Надо же, стенографией владеет. Ну что же, дальше…

– Когда вы оставили Россию, работали ли ещё какие-нибудь фабрики?

– Вы, вероятно, читали в ваших газетах и, наверное, узнали от собственных граждан из Красного Креста и Христианской ассоциации в России, что там нет ни одежды, ни пищи, ни товаров. Даже наши кооперативы ничего не продают крестьянам, потому что у нас теперь нет никакой промышленности. Фабрики разрушены; с другой стороны, отсутствует и ввоз, потому что у нас нет транспорта и нет железных дорог.

– Боюсь, сведения госпожи Брешковской устарели года на два, а то и на три. Да, у нас был период, когда из строя выбыло более четверти паровозов, но сейчас положение восстановлено и вы сами видели железную дорогу на пути из Петрограда.

– Да, она не производит впечатления стагнации и деградации.

– Вот план развития народного хозяйства, – я встал и снял с полки один из томиков плана. – Он на русском, но я надеюсь, вы сможете найти переводчика, если нет – дайте знать, я помогу. В плане перечислены работающие предприятия, которые подлежат модернизации и те, которые предстоит построить. Мы отмечаем также рост производительности сельского хозяйства, разного рода услуг и