Читать книгу - "Mondhexe - inverse101"

обреченной покорности, что в начале занятий. Там была злость. Злость на себя, на свою слабость, на этот проклятый шкаф и, возможно, немного на безжалостного инструктора.

— Я стараюсь, — выплюнул он. — Но этот крик… он каждый раз сбивает концентрацию. Я не могу просто «выключить» его.

— Потому что ты пытаешься его игнорировать, вместо того чтобы использовать, — парировала Рин. — Мы обсуждали это на теоретической части. Подавление — это трата ресурсов. Сублимация — это путь к силе.

Она отошла от стола и начала медленно расхаживать вокруг него.

— Давай проанализируем твой «якорь». Твое счастливое воспоминание. Ты снова использовал полет на метле. Слабо. Это просто восторг, адреналин. Он выветривается при первом дуновении холода. Ты использовал первый снитч. Лучше, но всё еще слишком поверхностно.

Она остановилась перед ним.

— Тебе нужно воспоминание, которое меняет твою суть. Момент перехода. Момент, когда ты перестал быть жертвой и стал… кем-то, кто имеет значение.

Гарри выпрямился, вытирая пот со лба рукавом. Он задумался.

— Есть один момент, — сказал он медленно. — Когда Хагрид пришел за мной. В ту хижину на скале. Дядя Вернон был в ужасе, с ружьем, а Хагрид просто завязал это ружье узлом. И он сказал мне, что я волшебник. Что я уезжаю от Дурслей.

— Свобода, — кивнула Рин. — Осознание собственной значимости. Отличный фундамент. В этом моменте есть сила. Но…

Она прищурилась, сканируя его эмоциональный фон.

— …в нем всё ещё слишком много пассивного счастья. «Меня спасли». «Меня забрали». Это позиция объекта, а не субъекта. Для Патронуса нужна активная воля. Позитива тебе не хватает, Поттер. Твоя «светлая» сторона недостаточно яркая, чтобы прожечь тьму дементора.

— И что мне делать? — огрызнулся Гарри. — Придумать себе другое детство?

— Нет. Скомпенсировать, — Рин щелкнула пальцами. — Если не хватает света, добавь огня. Добавь ярость.

— Ярость? — удивился он. — Но вы же говорили, Патронус — это позитивная энергия.

— Ярость может быть позитивной, если она праведная. Или если она приносит удовлетворение, — усмехнулась Рин. — Вспомни тот момент. Ты уходишь. Ты оставляешь своих мучителей позади. Разве ты не чувствовал торжества? Злорадства? Желания наказать их за все годы в чулане?

Гарри замер. Он вспомнил лицо дяди Вернона, перекошенное от страха. Вспомнил визг Дадли, когда у того вырос свиной хвост.

— Ну… — на его лице появилась тень улыбки, злой и веселой одновременно. — Было такое. Этим летом. Когда я надул тетушку Мардж.

— Надул? — переспросила Рин, подняв бровь. — В буквальном смысле?

— Да. Она оскорбляла моих родителей. Я не выдержал. Она раздулась, как шар, и улетела под потолок. Это было…

— Великолепно? — подсказала Рин.

— Да. Это было легко. Я даже палочку не доставал.

Рин хлопнула в ладоши. Звук получился резким, как выстрел.

— Вот! — воскликнула она. — Вот твой катализатор. Спонтанный выброс магии на фоне эмоционального пика. Удовлетворение от возмездия. Ощущение собственной силы и безнаказанности. Это мощнейший коктейль.

Она подошла к шкафу.

— Смешай это. Возьми ту радость от того, что ты волшебник и уезжаешь в Хогвартс. И добавь туда злорадство от вида улетающей вверх надутой тетки. Пусть это будет не просто «счастье». Пусть это будет «Торжество справедливости». Агрессивное счастье.

— Думаете, сработает?

— В магии работает всё, во что ты вкладываешь достаточно энергии. Твой гнев на дементоров, на Блэка (или на того, кого ты считал Блэком), на Дурслей — используй его как топливо. Пусть Патронус будет не щитом, а тараном.

Рин положила руку на ручку двери.

— Третья попытка. Соберись. Вспомни, как она надувалась. Вспомни, как ты уходил, зная, что ты — маг, а они — ничтожества. Почувствуй это превосходство.

— Я готов, — сказал Гарри.

На этот раз в его голосе не было дрожи. Он встал в стойку. Ноги на ширине плеч, корпус подан вперед. Палочка нацелена на шкаф, как шпага.

Он закрыл глаза на секунду, вызывая образ.

Хижина на скале. Ветер, дождь. И Хагрид, выбивающий дверь.

И тут же — гостиная на Тисовой улице. Мардж, раздувающаяся, как дирижабль. Её испуганные глаза. И чувство свободы. Чувство, что он может сделать с ними всё, что захочет.

Это было не доброе, теплое чувство. Это было горячее, острое чувство силы.

— Alohomora.

Рин открыла шкаф.

Тьма вырвалась наружу мгновенно, заполняя пространство кабинета холодом и отчаянием. Боггарт, уставший, но всё еще голодный, выплыл из гардероба.

Серый балахон. Гниющая плоть рук. Хриплое дыхание.

Дементор поплыл к Гарри.

В ушах мальчика снова зазвучал крик.

Холод впился в кожу. Страх попытался сжать сердце ледяной рукой.

Но на этот раз Гарри был не один. С ним была его ярость.

«Заткнись!» — мысленно крикнул он голосу в голове.

Он вспомнил Мардж, летящую к потолку. Вспомнил ужас Дурслей.

Это воспоминание стало щитом. Оно отсекло крик матери, заменив его чувством собственного могущества.

Дементор был уже близко. Он тянул свои руки.

Гарри открыл глаза. Они горели огнем.

Он не прошептал заклинание. Он выкрикнул его. Это был не призыв защитника. Это был боевой клич.

— EXPECTO PATRONUM!

Он вложил в эти слова всю свою волю, всю свою злость, всё свое желание жить и побеждать.

Рин, стоявшая в стороне, почувствовала волну давления.

Из палочки Гарри не потекла струйка пара.

Произошел взрыв.

Ослепительно-серебристое облако вырвалось из кончика остролиста с такой скоростью, что отдача заставила Гарри сделать шаг назад. Но это было не просто облако.

Свет был плотным. Материальным.

Он врезался в дементора, как таран.

Существо отбросило назад. Оно зашипело, пытаясь удержаться на месте, но поток позитивной энергии был слишком сильным.

И в центре этого вихря света, на какую-то долю секунды, туман начал обретать форму.

Рин, чье восприятие было ускорено магией, увидела это четко.

Четыре ноги. Гордая посадка головы. Ветвистые рога.

Олень.

Серебряный олень, сотканный из света и ярости, боднул дементора, отшвыривая его прочь, к самому шкафу.

Конструкт просуществовал меньше секунды. Он не успел стабилизироваться, рассыпавшись на искры от перенапряжения и недостатка контроля, но импульс был передан.

Энергетический удар был такой силы, что боггарт, потеряв форму дементора, превратился в бесформенную кляксу дыма, которая в панике метнулась в глубину гардероба, подальше от этого ненормального источника света.

— Есть! — выдохнула Рин.

Она не стала ждать. Пока боггарт был дезориентирован, она взмахнула палочкой.

— Colloportus!

Дверца шкафа захлопнулась с грохотом.

В классе снова стало тихо.

Серебристый туман, оставшийся от заклинания Гарри, медленно таял в воздухе, оставляя после себя ощущение странной, колючей свежести.

Гарри стоял, тяжело дыша. Его руки дрожали, но на этот раз не от страха, а от отката после выброса огромного количества магии.

Рин подошла к нему.

Она осмотрела его критическим