Читать книгу - ""Фантастика 2025-28". Компиляция. Книги 1-19 - Дмитрий Шатров"

Он не ошибся, Горыныч был близко, так близко, что их разделяло всего несколько сантиметров. Темный пес щурился двумя парами красных глаз, а Сева вдруг подумал, что свет этих глаз уже не такой яркий, как раньше. Поубавилось света. И жизни тоже поубавилось, если тут вообще уместно говорить про жизнь.

– Ты как? – Сева осторожно погладил Горыныча по средней голове. У Митяя в любимчиках была Костяная башка, а ему вот нравилась средняя.

Горыныч оскалился, тихонько заворчал. Шерсть под ладонью Севы была холодной и колючей, как покрытая инеем сосновая ветка.

– А я вот пришел за твоей хозяйкой. Ты же помнишь Танюшку?

Глупый вопрос. Если Горыныч помнил его, то уж свою хозяйку точно не забыл.

– Я знаю, что тебе туда хода нет. – Сева убрал руку. – Но я могу попробовать. Как думаешь?

Он в самом деле ждал от Горыныча если не ответа, то хотя бы какого-то знака. Пусть трехглавый пес не может помочь им на территории поместья, но здесь, в Гремучей лощине, его помощь может оказаться неоценимой.

Вот только не последовало ни ответа, ни знака. Горыныч стоял недвижимый, смотрел прямо перед собой. Сейчас он как никогда походил на диковинное чучело – плод трудов и фантазий сумасшедшего таксидермиста. Что же им теперь делать? Какой теперь от Горыныча толк?

Сева уже начал терять терпение, когда костяная голова Горыныча вдруг дернулась и уставилась на него красными глазами.

– С возвращением, Костяная башка, – сказал он и криво усмехнулся. – Ты же здесь? Есть кто в домике?

В домике точно кто-то был, потому что Костяная башка клацнул челюстями. То ли угрожающе, то ли предупреждающе.

– Что? – спросил Сева. – Что ты хочешь мне сказать?

Если Горыныч и хотел ему что-то сказать, то не совсем понимал, как это сделать. С Митяем у него, наверное, получилось бы проще, но Митяя здесь не наблюдалось, а у самого Севы не было времени.

– Мне пора, – сказал он после недолгих колебаний. – Не знаю, какие у тебя планы, но мне пора к Танюшке. Еще увидимся.

Он попытался обойти Горыныча, но тот не позволил. На запястье Севы крепко, но пока еще не больно сомкнулись челюсти Костяной башки, а две другие головы угрожающе заворчали. Наверное, это что-то значило. Жаль, что Сева не мог понять, что именно.

– Чего ты хочешь? – спросил он, не пытаясь высвободить руку, которая уже до плеча онемела от холода. – Я что-то должен сделать?

Две собачьи головы синхронно кивнули. Свет в глазницах Костяной башки вдруг на мгновение погас, а потом снова вспыхнул. Вспыхнул, погас… Вспыхнул, погас…

Это было странно и неуловимо знакомо. Сева замер, стараясь понять, откуда это удивительное чувство дежавю.

А огоньки в глазницах Костяной башки продолжали мигать. И в мигании этом четко прослеживалась какая-то система. Что это за система, Сева понял спустя мгновение. Азбука Морзе – вот что это было! Костяная башка пытался передать ему сообщение. Нет, не Костяная башка, а Танюшка! Это она пробивалась из своего темного мира в мир Севы вот таким неожиданным и странным способом. Кружки по Морзянке были в каждом городе и едва ли не в каждом поселке. Каждая вторая девочка мечтала стать если не сестрой милосердия, то радисткой. Ну а Сева… Севе просто нравилось изучать все новое. Говорил ли он об этом Танюшке? Он не помнил. Возможно, с ее стороны эта попытка была всего лишь жестом отчаяния.

– Таня? – Позвал он, вглядываясь в черные глазницы Костяной башки. – Таня, я тебя слышу!

Он не слышал, он видел, но какая разница?!

Красный огонек снова лихорадочно и радостно замигал. Слишком быстро! Танюшка знала морзянку лучше его.

– Танюшка, не спеши, я не успеваю! – Не обращая внимание на холод, он обхватил Костяную башку двумя руками, стараясь ничего не упустить. – Все, я готов!

Это был странный, мучительно болезненный и мучительно радостный разговор. Разговор с призраком посредством мертвого пса. Но Севе было плевать на все странности мира, он старался не упустить ни единого слова, ни единой красной вспышки. Иногда он сбивался, и Танюшке приходилось повторять. Иногда он протестовал, и ей приходилось настаивать. В эти мгновения Горыныч начинал предупреждающе ворчать, а вспышки делались ярче и, кажется, злее. Танюшка не хотела, чтобы он спорил. Танюшка хотела, чтобы сначала он спас остальных и только потом ее. Она знала, что они идут за ней. От кого знала? От Митяя! От кого же еще?! А еще она знала, что Митяй угодил в большую беду. Или вот-вот угодит.

«Торопись, Сева!» Вот какой было ее последнее послание. Он еще несколько мгновений ждал продолжения, но красные огни горели ровным светом. Сеанс удивительной связи закончился. Было ли это решение Танюшки? Или им помешали? Сева не знал. Он даже не знал, слышит ли, видит ли она его сейчас. Но он должен был сказать.

– Таня… Танюшка, я тебя люблю.

Получилось робко и неуверенно, а еще как-то глупо, но красные огоньки вдруг вспыхнули так ярко, что Севе пришлось на мгновение зажмуриться. Он пришел в себя, от ощутимого тычка в грудь. Это Костяная башка толкнул его черепушкой, наверное, поторапливая. Все, решение принято! Нужно действовать!

– Побежали, – сказал Сева, поворачиваясь спиной к стене. – Ты сможешь бежать, Горыныч?

За спиной послышался тихий, вроде как раздраженный рык. Сева обернулся. Горыныч распластался на земле. Неживая трехглавая псина, которая еще даже шерстью не успела обрасти.

– Что? – спросил Сева, уже понимая, чего от него хотят, и почти не содрогаясь от предстоящего. А предстояло ему прокатиться верхом на трехголовом нездешнем псе. – Задницу я точно отморожу. – Он подошел к Горынычу, осторожно погладил по холке. Шерсть вырастала прямо на глазах, черная, клочковатая, колючая. Наверное, Горыныч специально ее отращивал, чтобы он не отморозил задницу.

Сева усмехнулся, взобрался Горынычу на спину, легонько пнул пятками в бок.

– Но, лошадка!

Горыныч с укором глянул на него тремя парами глаз, а потом сорвался с места с такой стремительностью, что Сева едва не свалился на землю. Наверное, это была маленькая месть за «лошадку».

Остальное происходило практически без его участия. Горыныч сам выбирал дорогу. Иногда дорога эта была крутой и небезопасной, Севе не раз приходилось уворачиваться от норовящих воткнуться в глаз веток. Пару раз он все-таки вылетал из седла, и тогда Горыныч раздраженно фыркал и подталкивал его всем тремя головами.

Сева почти не удивился, когда они вылетели к дому Тимофея Ивановича. Кажется, он уже перестал удивляться происходящему. Горыныч стряхнул его со своей спины, отступил в