Читать книгу - "Последний корабль - Светлана Викторовна Пономарёва"

Ваня начал закипать:

— Лео, еще одно его слово, и я за себя не ручаюсь. Акихиро постоянно лезет ко мне, его надо проучить!

Вокруг них стали собираться ребята. Их присутствие придало куража Акихиро:

— Ваш робот скоро умрет со скуки! Вы все в вашей семье ку-ку, — Акихиро покрутил пальцем у виска, — особенно твоя мать!

Ваня рассвирепел и набросился на Акихиро. Он повалил его с ног на газон и стал яростно лупить изо всех сил.

— Джон, остановись, ты убьешь его! — Лео пытался оттащить друга.

Но Ваня ничего не слышал, он видел перед собой лишь ненавистное лицо Акихиро. Остальные курсанты с ужасом и непониманием смотрели на эту жуткую сцену.

— Что здесь происходит? — позади них раздался бас Шаляпина.

Толпа расступилась. Ваня будто очнулся, он смотрел на лицо Акихиро в кровавых подтеках и отказывался верить, что это сделал он.

— Ратников, — голос Шаляпина стал еще ниже, — это ничем не оправданная агрессия, мне придется поставить вопрос о твоем отчислении.

— Почему неоправданная? — возмутился Лео, пытаясь защитить друга. — Акихиро первый начал, я был рядом и всё слышал!

— Так, вы втроем, — Шаляпин помог Акихиро подняться, — марш к директору в кабинет!

* * *

— Майкл, ты поговорил с руководством колледжа? — Стелла строго посмотрела на мужа.

— Поговорил, но было стыдно за него просить.

— А что стыдного-то? Джон — твой сын! Его чуть не отчислили из колледжа из-за этой отвратительной драки!

— Стелла, я не хочу ругаться!

— И не надо, просто слушай и делай как я говорю!

Несмотря на свою кажущуюся хрупкость, эта женщина была в семье главной. Она периодически отчитывала мужа, но никогда не делала это при других. Михаил для всех оставался главой семьи. Нет, он не был подкаблучником, просто не переносил никакой ругани, поэтому предпочитал меньше спорить с женой. Всё равно в конце концов она окажется права, и ему придется извиняться. А извиняться он не любил.

— Я вступился за него только по одной причине: он защищал свою честь и честь нашей семьи, в другом случае был бы отчислен как миленький!

— Это всё твое «мужское воспитание», твои «идеалы добра и справедливости»! Ты же умный человек, неужели не видишь, что в мире происходит?

В глубине души Михаил чувствовал, что Стелла права. Мир изменился. Сразу после Вирусной войны люди были вдохновлены созданием нового общества, где каждый человек приносит пользу, где дружба, взаимопомощь, труд являются его основами. Но затем эти благородные цели стали постепенно исчезать, растворяясь в прошлом. На их смену пришли обычные человеческие пороки: злоба, жадность, зависть, лень — и всё началось сначала. Михаил, воспитанный своим дедушкой на «идеалах добра и справедливости», не хотел принимать нынешний порядок вещей, но от этого он не становился иным.

— Мой сын должен уметь за себя постоять! — не сдавался Михаил.

— Майкл, драка — серьезное нападение. Это тебе не двадцатый век, нужно быть гибче. Он что, не мог промолчать?

— Промолчать — значит потерять достоинство!

— Ты невыносим! Ведь Акихиро мог его покалечить!

— Ты что, в свое время переела гормонов материнского инстинкта? Трясешься над ним, как над малышом, напоминаю, ему уже шестнадцать! У него первая практика на Временном корабле, и он уже не пассажир, а помощник Инженера!

Стелла поняла, спорить сейчас бесполезно. Иногда Михаил поражал ее своим упрямством. Она глубоко вздохнула и придала голосу нежные нотки:

— Ты же знаешь, я всегда волнуюсь: и за него, и за тебя, когда Временной корабль разбирает вас на атомы и отправляет неизвестно куда.

— В этот раз можешь не волноваться, сын будет со мной. Директор вообще хотел лишить его практики этим летом. Говорил, что агрессивность — плохая черта для будущего капитана Временного корабля. Я еле упросил распределить Ваню на мой корабль помощником Инженера. Директор согласился только из уважения к памяти моего деда, взяв с меня слово, что я лично прослежу за выполнением всех приказов и не допущу более подобных ситуаций. У Вани будет шок, он хотел в космос, а не на корабль, перевозящий преступников.

Стелла опять завелась:

— Космос? Еще чего!

— Куда отправят, туда и полетит, профессия такая. Мы клятву даем служить на благо человечества. Он уже не мальчик! Может, хватит держать его под юбкой? Над ним уже ребята в колледже смеются. Это последний раз, когда я попросил за него.

— Надо будет — еще попросишь! — отрезала Стелла.

— Дорогая, вообще-то я — капитан Временного корабля, и мне положено командовать, а не тебе, — уже примирительно ответил Михаил и чмокнул жену в щеку.

Ее взгляд немного смягчился:

— Когда вы отправляетесь?

— Через три дня.

Гл а в а 6

«ПРОМЕТЕЙ»

Временной корабль Михаила «Прометей» был сферической формы. В центре стоял большой круглый стол — пульт управления, около него — кресла капитана и второго Инженера. Квантовый компьютер и биокомпьютер подчинялись Главному компьютеру, который Михаил ласково называл Симонетта. Все три представителя искусственного интеллекта «проживали» в большом шаре, висящем над пультом, а шесть продолговатых овальных капсул для перемещений располагались на расстоянии около трех метров от него, напоминая ромашку. Запасная капсула находилась под пультом управления, но была круглая, чтобы не нарушать стройную геометрию пространства Временного корабля. Все было предельно функционально и без излишеств.

— Михаил, почему ты не предупредил, что сын будет с тобой на практике?

— Это имеет значение? — капитан не хотел оправдываться перед своим вторым Инженером. — Иван сдал экзамен на отлично.

— Да я не про это, просто странно, что сын с тобой. Обычно сначала распределяют в космос, там проще для практики. И я начинал с космоса.

— Эрнесто, отправить домой я его не могу, — пытался отшутиться Михаил, — поэтому придется потерпеть.

Эрнесто засмеялся. Он частенько смеялся, любил пошутить и выпить при случае синтетического вина. Хотя употребление алкогольных напитков для второго Инженера Временного корабля и в нерабочее время не приветствовалось.

Яркая внешность второго Инженера Эрнесто Диаса выдавала испанские корни. Крупный нос с горбинкой на темном загорелом лице, черные кудрявые волосы и заостренный волевой подбородок усиливали его сходство с мужчинами на знаменитых полотнах Эль Греко. А светло-карие веселые глаза смотрели на мир с неподдельным интересом.

Казалось, Эрнесто — подросток,