Читать книгу - "Королева Парижа. Роман-фантазия о Коко Шанель - Памела Биннингс Юэн"

– Я ее отправила с поручением. А что? Тебе что-то нужно?

Шпац всплеснул руками.

– Ее никогда не бывает дома. Я хотел, чтобы она сходила за виски. В баре они будут слишком долго копаться, прежде чем принесут все сюда. – Шпац рухнул в кресло напротив Коко. Между ними стоял маленький столик. – За что мы платим этой женщине, если она не желает работать?

– Мы? – уточнила Коко и поняла, как резко это прозвучало. Ну и ладно, ей хватает и проблем с Андре. К тому же она словно балансировала на краю высокой скалы, цепляясь за нее изо всех сил в ожидании новостей от Луи или Курта Бланке. И так продолжалось долгие месяцы. – Алиса моя горничная, – бросила она и указала на дверь. – Если кто и уйдет, так это ты.

Шпац вопросительно посмотрел на нее. Потом его губы сжались.

– Что ж, возможно, именно так я и поступлю. Кстати, я завтра уезжаю в Берлин.

Коко откинула голову на подушку. В любою секунду она могла услышать плохую новость. Курт Бланке вынес решение не в ее пользу. Она разорена. И кто будет отныне владеть № 5 – Пьер или рейхсмаршал Геринг? Минуты проходили в молчании, которое ей страшно было нарушить.

В дверь постучали.

– Наконец-то, – пробормотал Шпац и направился к двери, чтобы впустить официанта. Тот вошел с серебряным подносом, на котором стояли два стакана из резного хрусталя, бутылка виски и лежали две сложенные белые льняные салфетки. Шпац махнул рукой в сторону Коко и скрылся в спальне. Почувствовав прилив раздражения, она смотрела, как официант ставит поднос на столик между креслами.

Когда мужчина ушел, Коко потянулась за бутылкой, налила ровно на один дюйм виски в один стакан и выпила. Шпац был в ужасном настроении. Определенно, что-то пошло не так.

Он вернулся из спальни, сел напротив нее, взял виски и налил полстакана. Коко ждала, пока он выпьет. Когда он снова потянулся за бутылкой, она посмотрела на него. На его лице прорезались новые морщины, складки между бровями стали глубже за одну ночь.

– Что пошло не так? – спросила Коко.

Он уставился в стакан.

– Все.

Ей следовало догадаться.

– Это по поводу моего дела?

– Хуже и быть не могло. – Холодок побежал у нее по спине. Она подалась к нему, стараясь разобрать каждое слово, так как у Шпаца уже начал заплетаться язык. Склонив голову к плечу, он поднял стакан, как будто готовясь произнести тост. – Мы не можем продолжать вести войну по всем фронтам без надежных союзников. – Он отпил глоток скотча, устремив невидящий взгляд в окно. Потом зажмурился, потер переносицу. – От японцев всегда одни проблемы!

Коко изумленно посмотрела на него.

– Японцы? – Какое отношение они имеют к ее иску против Пьера?

Шпац поставил стакан на подлокотник кресла, но из руки не выпустил.

– Прости, дорогая. Но, судя по всему, наш фюрер выбрал весьма неудачное время, чтобы впасть в ярость. Наши войска остановились на Восточном фронте и несут страшные потери. – Лицо у него было мрачным. – Тысячи наших лучших солдат застряли в снегах и льдах в России. Они голодают, мерзнут.

В его голосе слышалась горечь.

– Получается, что какой-то идиот отправил наших солдат в Россию несколько месяцев назад, снабдив только летней формой. И только сейчас это понял Гитлер. Он в бешенстве. – Шпац вращал стакан, глядя на янтарную жидкость. Когда он поднял глаза, его взгляд заметался между Коко и окном. – И как ты думаешь, какое решение принял фюрер?

– Не могу представить.

Шпац поднял стакан и снова выпил.

– Блестящее решение нашего фюрера: по его приказу каждый житель Берлина должен отдать свое пальто для наших солдат в России. – Он горько рассмеялся. – Если там кто-то остался в живых, чтобы принять этот дар.

Но он и раньше это говорил. Что-то еще было у него на уме. В этих жалобах не было ничего нового.

Шпац заметил, что Коко смотрит на него.

– Большего я сказать не могу. Не спрашивай.

Наклонившись вперед, обхватив колени руками, она внимательно смотрела на него.

– Скажи мне, Шпац, что с моим делом? Доктор Бланке принял решение?

– Не сейчас. Ситуация ужасающая. – От него несло спиртным. – Я больше ничего не могу сказать!

Не в духе Шпаца было так переживать из-за войны. Он откинулся назад, закрыл глаза. Коко не спускала с него глаз. Он что-то знал. Что-то ужасное было у него на уме, и ей нужно было узнать, что именно. Она больше не могла выносить ожидание. Если Курт Бланке принял решение по ее делу, она должна узнать об этом немедленно, каким бы ни было это решение. Она потеряла Андре. Ей нужно знать, потеряла ли она еще и № 5.

Коко встала, подошла к Шпацу, забрала у него стакан и потянула за собой.

– Пойдем со мной, дорогой. Ты должен отдохнуть. Ты устал и напряжен.

Спотыкаясь, он пошел за ней в спальню и тяжело опустился на край кровати. Коко расшнуровала его ботинки и сняла их, потом встала, навесила на лицо улыбку и отступила назад. Его глаза следили за ней. Улыбка была той самой, которую Коко много раз отрабатывала перед зеркалом для фотографов.

Она медленно скинула туфли. У Шпаца не дернулся ни один мускул. Коко расстегнула юбку и позволила ей упасть на пол. Расстегнула пуговицы на блузке, сбросила ее и осталась стоять перед Шпацем в одной только черной шелковой комбинации и нитях жемчуга на шее. Он склонил голову к плечу, наблюдая за ней. Она двинулась к нему, но внезапно остановилась и подняла палец.

– Подожди, еще кое-что.

Потянувшись к туалетному столику, она чувствовала на себе его взгляд. Коко взяла флакон духов, вытащила пробку и обрызгала себя № 5, не сводя глаз с любовника.

Полчаса спустя Коко лежала в полутьме и смотрела в потолок. Шпац лежал рядом, обхватив ее одной рукой, и дремал с полузакрытыми глазами, удовлетворенный сексом и виски. Свет из приоткрытой двери в гостиную разрезал спальню пополам.

Коко провела пальцами по груди Шпаца, чувствуя новый, почти незаметный слой жира под загорелой кожей. Но она не должна забывать о том, что на самом деле Шпац суров и даже жесток, раз он так долго смог выжить в рейхе. Она слышала всякие истории. Ей следовало быть осторожной. Прижавшись теснее к Шпацу, она прошептала ему на ухо:

– По поводу моего дела. Что ты имел в виду, дорогой, когда сказал, что все намного хуже?

Он повернул к ней голову, его взгляд был затуманенным и удивленным.

Коко водила пальцем по