Читать книгу - "Твой рай - Джехи Лим"

– Я не собираюсь заводить никаких детей.

– Ну тогда, может, просто поженитесь?

Вместо ответа Чохе отложила ложку с таким видом, будто сказать ей больше нечего. Однако Тэхо увидел, как она покраснела, и почувствовал облегчение.

Наен бродила по комнате для свиданий, глядя на дверь, как человек, который не может преодолеть нетерпение. Она решила встретиться с Чансоком, прежде чем начать жизнь с другим мужчиной. Надо было увидеть его лично и принять решение. Она не была уверена, был ли ее выбор взвешенным или нет – казалось, она шагает в тумане, на ощупь. Было ясно лишь то, что Чансок не может вернуться обратно и что она любит Чанхена. Она боялась, не зная, как сейчас выглядит Чансок, с которым они давно не виделись.

Она прождала полчаса. Чансок так и не появился. Остальные посетители заняли место у окна с видом на океан, откуда могли заметить, как человек, которого они ждут, подходит к дверям. Большинство приходящих пациентов были в шляпах или рубахах с длинными рукавами, независимо от жары. Иногда она видела людей, состояние которых было настолько тяжелым, что им трудно было смотреть в лицо. Среди тех, кто подал заявку на встречу, осталась ждать только Наен.

Наен достала фотографию Джуди, которую принесла, чтобы передать Чансоку. Чем больше она смотрела на снимок, тем больше дочка напоминала ей Чансока. Наен встала, утомившись просто сидеть и ждать. И тут же увидела, как Чансок вошел в комнату для свиданий. Он немного похудел, но во всем остальном мало чем отличался от себя прежнего. Хорошо для него.

– Привет, как ты?

Наен внезапно расплакалась при мысли о том, как долго она не говорила Чансоку «привет». Увидев ее, он остановился.

– Давно не виделись. Что привело тебя в такую даль? – спросил он, опускаясь в кресло поодаль от Наен.

– Наверное, ноги сильно тебя беспокоят… – неловко произнесла Наен, словно ей было стыдно за собственные, здоровые, ноги, видневшиеся из-под юбки.

– Потерплю.

Чансок ответил коротко, но голос его был слабым, недостаточно живым, и выдавал, насколько трудные времена выпали на его долю на Молокаи. Они помолчали, смотря на море. Возможно, потому, что поговорить нужно было о столь многих вещах. Как растет ребенок, вспоминает ли девочка хоть иногда отца, чем Наен зарабатывает на жизнь и как поживают знакомые. Но все эти слова замерли у него на языке. Чансок посмотрел на фотографию Джуди, которую дала ему Наен. Глаза его медленно начали наполняться слезами.

– Она так выросла. А ты через многое прошла.

Наен видела, что кончики его пальцев, которые сжимали фотографию, покраснели. Она быстро отвернулась, как будто увидела что-то, чего не могла вынести.

– Я встретила хорошего человека. Думаю выйти за него замуж. Мне очень жаль, Чансок.

Голос Наен сильно дрожал, как у ребенка, который провинился и просит прощения. Она тут же закрыла лицо обеими руками и приподняла плечи, чтобы подавить рвущиеся наружу всхлипы. Это показалось Чансоку знакомым. В первый день, когда он встретил Наен в иммиграционном центре, она плакала так же, говоря, что не выйдет замуж за Сангхака. В тот день Наен была одета в красную юбку и чогори, а теперь на ней было белое платье в светло-желтый горошек, а волосы завиты. Чансок повернулся и снова взглянул на море. Вода темная, как и пасмурное небо над головой. Наверное, будет сильный дождь. Значит, не понадобится поливать пересохшее поле таро.

– Ты поступаешь верно.

Чансок был искренне рад решению Наен, хотя и не понимал, почему она приехала в такую даль, чтобы поделиться с ним. Простая вежливость по отношению к отцу ее ребенка? Одолжение, которого он не желал. Мы все делаем такие вещи, чтобы успокоить собственную совесть, подумал он, и от этой мысли стало спокойнее. Они жили вдвоем, завели ребенка, но Чансок ни разу не посмотрел на Наен с любовью. Может, дело и не в том, что у него были чувства к Канхи, хотя и другой причины он тоже не находил. Сейчас он хорошо понимал ее поведение, но раньше сердце его было закрыто для нее. Он подумал: возможно, теперь он сможет примириться с теми днями, которые провел с Наен. И почувствовал, что благословляет ее решение от всего сердца, искренне.

– Я подумала, что сойду с ума после того, как ты вот так оставил меня. Ты занимал столько места в моей жизни… Я чувствовала, что не справлюсь одна. Пожалуйста, пойми меня.

Он кивнул, как будто то, что сказала Наен, было абсолютной правдой.

– Сначала я не могла простить тебя. Чем же я так согрешила?..

– Никто не виноват. Теперь, когда я думаю об этом, я понимаю, что ты была самой мудрой из нас четверых. Мне хотелось бы, чтобы мы все были более эгоистичными. Прямо как ты тогда. Честно.

Чансок медленно поднялся со стула. Кончики пальцев, державших фотографию, слегка подрагивали. Он медленно вышел из комнаты свиданий, слыша, как позади рыдает Наен. На улице начало темнеть. Вдалеке виднелась повозка, направляющаяся в колонию прокаженных.

Лоб Лани, когда Чансок потрогал его, был очень горячим. Лихорадка не спала, и время от времени женщина бредила. Ее пухлые губы совсем иссохли, а кожа на них потрескалась.

Чансок намочил полотенце и промокнул губы Лани. Она с трудом открыла глаза, а затем снова закрыла. Чансок внимательно посмотрел на ее лицо, которое за последние несколько дней исхудало. Область под глазами почернела, как будто ее обвели тушью. Тень смерти мало-помалу отражалась на этом лице.

Чансок разнервничался:

– Мы не можем ждать несколько дней. Она кашляет кровью. Многие люди умирают от туберкулеза и подобных ему осложнений, но Лани выглядела здесь лучше всех. Я никогда не подумал бы, что ее болезнь так быстро начнет прогрессировать. А что насчет этой лодки?

Донпхаль доводил его, беспрестанно выстреливая вопросами. Чансок молчал. Скажи этому старику слово, а он тебе выдаст десять поперек. Донпхаль сидел в тени на траве и наблюдал, как Чансок работает. Дерево превращалось потихоньку во вполне годное плавучее средство.

Чансок смотрел на почти законченную посудину счастливыми глазами. Лодка из дерева коа была заостренной спереди и гладкой сзади, как крестьянский башмак. В свободное от ухода за Лани время Чансок каждый день подстругивал и подпиливал свое творение. В углублении посередине было достаточно места, чтобы там с удобством мог разместиться один взрослый.

Чансок провел по корпусу лодки рукой. Она была гладкой и блестящей. Корпус был красивым, светло-бежевого цвета, как мякоть банана, а снаружи темно-коричневый, как скорлупа каштана, и эти