Читать книгу - "Твой рай - Джехи Лим"

– Зять… Я знаю, насколько ты доброй души человек.

Слова Стеллы были неожиданными. Она широко улыбнулась и схватила Тэхо за руку. Ее мягкие вьющиеся волосы слегка покачивались возле лба. Казалось, в улыбающихся глазах заблестели слезы. Стелла оказалась жизнерадостнее и увереннее, чем он ожидал, и Тэхо оценил этот факт по достоинству.

– Стелла… Спасибо, что приехала издалека.

Она несколько раз кивнула в ответ. Он не мог избавиться от ощущения, что та пара слов, которыми он с ней обменялся, даровала ему покой. Тэхо был страшно счастлив, почувствовав, что его не только простили, но и как бы наградили.

Еще до окончания церемонии гости понемногу начали стекаться во двор лагеря. Казавшийся просторным, теперь он становился все теснее и теснее из-за толпы народу. Гости уже ничем не отличались от хозяев: всем принесли еды и все с удовольствием угощались. Кувшины с напитком, приготовленным из дрожжей, переходили по кругу, как и тарелки со свининой, купленной в китайской деревне. Дети утащили по миске лапши и сидели в теньке. Все знали друг друга в лицо. Только малыши как будто стали взрослее, а взрослые понемногу старели. Единственное, что оставалось неизменным в «Лагере девять», – это высокие деревья папайи.

– Кто же теперь будет рассказывать нам грустную историю любви?

– Может, у тебя появятся отныне другие истории? Теперь, когда ты женился, может, начнешь смешить нас, а?

Впервые за долгое время смех множества мужчин эхом разнесся в небе над лагерем.

– Ничего я такого не рассказывал…

Новоиспеченный жених почесал затылок, как будто ему было неловко перед невестой. Люди снова засмеялись. Звук веселья прокатился над лагерем, и дети смеялись вслед за взрослыми, хоть и не понимали, над чем.

– Да брось. Твоя невеста уж наверняка сто раз это слышала в этом самом дворе, еще ребенком.

– Да, ребята, эти молодожены уж слишком хорошо знают друг друга… Не ждет ли их скучнейшая на свете первая брачная ночь?

Тэхо замахал руками, прося их остановиться.

– Наконец-то все эти годы, что ты терпел и ждал, окупились.

– Наверное, с ног сбился, ища невесту, которая выглядела бы как твоя дочь?

Каждый раз, когда озорные гости отпускали очередную шутку, лицо жениха краснело. Он то и дело с озадаченным видом вытирал пот со лба. Люди смеялись так громко, что, казалось, от их хохота вот-вот обрушатся небеса.

* * *

Даже издалека было видно, что Наен выглядит встревоженно. Я слышала, что она давно переехала в Гонолулу, но я впервые увиделась с ней вновь. Наен, которая смотрела мне в глаза, слегка махнула рукой. Я тоже подняла руку в знак приветствия. Но в тот момент, когда я собиралась подойти к ней поздороваться, она отвернулась. Я растерялась, подумав, что ей все еще, должно быть, некомфортно со мной.

Тэхо пожимал руку каждому гостю. Я забеспокоилась, когда он подошел к Сунре и склонил голову, не говоря ни слова. Он был самым близким другом ее покойного мужа, господина Пхена. Он должен был напомнить ей супруга. И женились они в этой самой церкви.

Сунре в упор посмотрела на Тэхо, стоящего перед ней. Он протянул руку, и Сунре пожала ее в ответ, а затем коротко обняла Тэхо. Люди начали перешептываться. Кто-то пошутил: «Это в американском стиле», – но никто не засмеялся. Кажется, из чьих-то уст вырвалось слово «колдунья», но я не была уверена, верно ли расслышала. Возможно, я просто волновалась, как бы ничего лишнего о Сунре не вышло наружу, и мне послышалось.

Что было удивительно, так это то, что Сунре обняла Тэхо. На мгновение мне показалось, что я вернулась в то время, когда все мы жили вместе в лагере. Я совершенно точно подглядела ту невинную улыбку, ярко сияющую на ее лице, которую увидела, когда впервые прибыла в лагерь.

Я не могла оторвать глаз от Наен, которая тревожно ходила с места на место. Она как будто кого-то ждала. Я предположила, что этот человек – Ли Чанхен. Я мало что знала о нем. Наен, казалось, перестала ждать, схватила Джуди за запястье и приготовилась уйти. Джуди выглядела раздраженной, как будто ей не хотелось покидать праздник. Люди время от времени поворачивали головы и перешептывались, подслушивая ссору матери и дочери.

– Что такое? В чем дело?

Наен даже не ответила мне. Я предложила отойти туда, где будет потише. Сначала она отказывалась, но чем дальше мы отходили от «Лагеря девять», тем, казалось, увереннее становилась – только внезапно расплакалась. Сколько уже лет прошло с тех пор, как мы двое жили бок о бок? Я на мгновение оставила свои размышления и попыталась все вспомнить. Я оказалась в том дне, когда мы впервые прибыли на остров Пхова. Сейчас было такое ощущение, будто мы снова очутились в том моменте. Казалось, красный хвостик до сих пор болтался у нее за спиной.

– Я не знаю… Я так несчастна.

Когда мы дошли наконец до нескончаемых полей сахарного тростника, Наен рухнула на землю. Солнце, светившее с запада, медленно опускалось и озаряло поле золотым светом. Наен начала громко рыдать, как будто очень долго ждала этого момента. Я присела рядом с ней. Наен не переставала плакать, и ее рыдания разносились по полю и, как ни странно, гармонировали с красотой закатного солнца.

– Ты когда-нибудь слышала шум дождя, бьющего по листьям тростника? Какой инструмент в мире еще издает настолько прекрасные звуки? Это так красиво, что грусть улетучивается.

– Он не приходит домой уже три дня. Мы собирались сегодня попрощаться со всеми вместе.

Голос Наен разносился над полем. Она сказала, что несколько дней назад впала в бешенство, когда Чанхен сказал ей, что собирается снова на материк. Вытирая слезы, она говорила, что и сама понимает: то, как она набросилась на него, было недопустимо.

– Со мной такое впервые. Я никогда раньше не была так одержима кем-то. Если я не вижу его, я чувствую такую тревогу, что не могу этого вынести. Канхи, что мне делать? Я не знаю, почему у меня так болит сердце. Я думала, что отдала ему всю себя – вернее, отдала все, что только было для меня дорого. Но, думая об этом, я понимаю, что у нас, наверное, даже ничего общего не было. По крайней мере, видимо, сам он думает так. Я не знаю. Все так запутанно…

Плечи Наен затряслись, и она заплакала еще горше прежнего. Просто не верилось, что у нее внутри