Читать книгу - "Твой рай - Джехи Лим"

ухудшалось, на сшитом ею одеяле оставались пятна крови. Вручая его Чансоку, она выглядела смущенной. Когда он понял, что Лани больше не может держать иголку, он задумался, будет ли это одеяло последним, что она сшила?

Лани любила ходить на пляж и наблюдать за садящимся солнцем. Она сворачивалась клубочком и долго сидела на песке. Впереди был закат и алого цвета море. Ее круглая спина выглядела одинокой, как спина зверя, хотя, возможно, так лишь казалось в том состоянии ума, в котором пребывал Чансок. Иногда, когда он смотрел на ее силуэт, ему на глаза набегали слезы. Он сидел с ней на пляже долго, до темноты. Это было единственное, что он мог сделать для нее, и она сказала, что ценит это.

– Хале…

Лани слабо указала вдаль. Чансок наклонил голову, гадая, о чем идет речь.

– Дом, – произнесла Лани на ломаном английском, указывая на размытые огни, которыми светился корабль вдалеке.

Должно быть, это было круизное судно. Лани явно скучала по дому.

– Когда-то у всех нас был дом. – Чансок пробормотал по-корейски, сам того не осознавая.

«Хале». После этого, каждый раз видя огоньки вдали, Чансок вспоминал о родине.

Дерево коа, которое Донпхаль притащил вместе с шестью другими прокаженными, имело твердую текстуру и интересный узор коры. Чансок с удовольствием увидел, что это дерево куда красивее, чем он ожидал. Он несколько раз проводил рукой по его стволу. Твердая и одновременно упругая кора приятно царапала ладонь. Высотой дерево, казалось, было в три раза больше взрослого человека и такое толстое, что даже если бы Чансок раскинул руки, он не смог бы и до половины обхватить ствол. Чансок отдал немного из тех денег, что у него были, а также сигареты и чай, которые Тэхо передал ему давным-давно, в качестве заработной платы людям, доставившим ему дерево.

– Расскажи мне, что ты задумал, парнишка?

– Ты, помимо всего прочего, еще и в маразм впал? В самую мелкую щель сунешь нос. Я тут буду занят, старик, так что уходи, пожалуйста.

Донпхаль уселся в тени с таким видом, как будто ему было плевать на то, что скажет Чансок. Похоже, он не собирался уходить.

– Знаешь, какое мягкое это дерево? Больше всего жители Калопапа завидуют дереву коа. Она мягче человеческой кожи.

Донпхаль медленно встал и протянул голую руку, чтобы погладить дерево, как будто хотел снова ощутить эту мягкость. Чансок несколько раз обошел дерево, держа в руках рисунок на бумаге. Дрожь волнения отразилась на его лице.

Тэхо бродил туда-сюда посреди двора «Лагеря девять», как человек, погруженный в воспоминания. Деревянные здания, выкрашенные в темно-зеленый цвет, все еще выглядели уныло, но он почему-то был рад их неизменному виду. Он сел на плоскую скамейку под большим деревом. Сангхак, Чансок и покойный Пхен делали ее несколько дней, обрубив со ствола дерева ветки и затем обтесав его. Тэхо слегка похлопал по скамье, словно поглаживая их по щекам.

Его поразило то, что пока Чохе росла, играя в этом дворе, он тоже постепенно становился старше. Улыбка расплылась по лицу Тэхо, когда он вспоминал, как Чохе набивала рот приготовленной им едой. Многие люди покинули лагерь, но Симен осталась и стала старшей сестрой для всех них. Благодаря ее постоянному присутствию люди, которые время от времени останавливались в «Лагере девять», чувствовали себя так, словно вернулись на родину.

Подойдя к дому Симен, он слегка занервничал. Долгое время Тэхо считал ее своей сестрой, но теперь у него потели руки при мысли о том, что сейчас он встретит ее как будущую тещу. Сколько бы он ни думал об этом, женитьба на Чохе казалась мечтой или шуткой. Он не мог поверить, что это происходит наяву. «Не слишком ли я бесстыден?» – пробормотал Тэхо про себя и оправил одежду перед входной дверью. Впервые за долгие годы он покрасил волосы и чувствовал себя глупо. Лицо было помятым, потому что он не спал всю ночь. Он беспокоился о том, что произойдет, когда Чохе увидит его. Было неясно, чего ждать. Если бы его сватала не Симен, то, вероятно, Чохе и не глянула бы в его сторону. Ему хотелось просто довериться выбору человека, который знал его лучше, чем кто-либо другой. И, что самое главное, Тэхо был готов остепениться. Было бы идеально, если бы Чохе разделяла его желание. Он снова поправил воротник своего костюма и постучал в дверь.

Едкий запах горящего сухого сахарного тростника с далекой плантации проникал вглубь гостиной. Когда Чохе увидела, что Тэхо входит в дом, она убежала на кухню. Звон посуды давал понять, что она готовит ужин. Лицо Симен выглядело взволнованным, когда она нерешительно приветствовала его.

– Люди здесь все те же, верно?

– Есть и новенькие. Из прошлых жильцов осталось не так много. Ты сам знаешь, каково тут жить. Тем не менее люди теперь другие – не такие, как мы. Большинство поездили по разным плантациям. Дети ходят в школу в Гонолулу, и есть немало домов, где живут парами.

– А что насчет старосты? Я слышал, что этот человек намного лучше прежних.

– Все верно. Наш староста – кореец, и так оно получше. Сейчас все перешли на выращивание ананасов, поэтому рабочих стало больше. Приехало много филиппинцев.

Тэхо чувствовал себя неловко и смущенно, принимая ужин, приготовленный Чохе. Он не мог поверить, что девушка, которая когда-то бегала за ним по пятам и называла дядей, теперь сидит напротив как будущая жена. Не мог поверить в то, что приглашен сюда, в этот дом, куда заходил как в собственный, в качестве зятя. Жизнь в этом мире – поистине удивительная вещь.

– Поначалу вам может быть неловко, но разве не так бывает у всех пар? Начнете жить вместе – узнаете друг друга получше, а там и чувства появятся. Чохе только кажется резкой, но у нее мягкое сердце, и человек она щепетильный. Мне следовало познакомить вас двоих раньше.

– Я не хочу в мужья копателя могил.

Чохе встряла тут же, как только Симен закончила говорить, как будто на самом деле ей только и хотелось заявить это. Тэхо почувствовал, как еда, которую он глотал, застряла у него в горле.

– Когда это, живя здесь, мы могли позволить себе выбирать, чем заняться?

– Мне не нравится эта его работа.

– Стало быть, остальное в нем тебе нравится?

Симен подмигнула Тэхо, и на ее лице расцвела улыбка.

– Скажи-ка мне, многие ли женщины здесь выходят за того, кто им по душе?

– Но они женятся и заводят детей, потому что такова