Читать книгу - "Дым над тайгой - Станислав Васильевич Вторушин"

Воздушные провалы уже не волновали ее. Рыбный запах пропитал весь салон, и Тане казалось, что она тоже насквозь пропахла им. И сейчас думала лишь о том, что по прилете в Андреевское надо будет сразу же пойти в баню. Ей не хотелось пахнуть, как селедка. Утешала одна мысль: «Я — газетчица. Мне предстоит ездить и летать везде. Еще вчера была в Свердловске, а сегодня в местах, где Макар телят не пас. Это здорово».

Потом стала думать о Пиляйчикове. Вначале сокрушалась его неустроенной жизнью. Но затем ее ошеломила крамольная мысль: может быть, он живет так не по своей воле? Может быть, его заставляют так жить? Ведь было у хантов свое селение, в котором они жили так, как их деды и прадеды. Ловили рыбу, охотились, газет не читали, радио не слушали. И даже не знали о их существовании. Женились, выходили замуж, рожали детей. В общем, народ был народом и жил по своим законам на своей земле, никого из соседей не обижал, его тоже не обижали. Звали этот народ не хантами, а остяками. Почему так звали — неизвестно, но самим хантам от этого не было ни тепло, ни холодно. Была у них своя культура, свои легенды. Одну из них — о Золотой бабе, спрятанной от людей в непроходимой тайге, Таня даже слышала.

Но вот пришли в тайгу чужие люди. Подняли хантов с места, вытащили из насиженных гнезд, превратили многих из них в горьких пьяниц. На современном языке это называется «приобщить к общечеловеческой культуре». Теперь Антон, Ковья и их внучата живут, по сути дела, по-скотски. Когда Татьяна подумала об этом и представила жизнь на забытом Богом озере в землянке и при лучине, невольно поежилась. Вспомнила, как сидела на шкурах, которые ей сейчас почему-то представились сально-грязными, и внезапно почувствовала укус... другой... Тело начало зудеться. Татьяна ерзала, поводила плечами, терлась спиной о мешок с рыбой. Теперь уже отвратительный рыбный запах не волновал ее. Но ощущение укусов и зуда не проходило. Она не испугалась, потому что школьницей в лагерях труда и отдыха навидалась всякого. И блох повидала, и клопов. Вши тоже не обделяли вниманием. Тем не менее, вспомнив свои храбрые мысли об освоении Севера и прикинув, что оно может начаться с дезинфекции, Татьяна немного приуныла.

Дома одеждой дочери после возвращения с уборки урожая занималась мама. К тому же сменного белья было много. А сейчас запасных колготок и то нет. Настроение у Татьяны совсем упало, но она тут же успокоила себя мыслью: посоветуюсь со Светланой, та наверняка знает, что делать в подобных случаях. Она ведь тоже здешний абориген.

Когда приземлились и самолет подрулил к зданию аэропорта, первым из кабины пилотов вышел Андрей. Протискиваясь между Татьяной и мешками с рыбой, он прижался ногами к ее коленям, и ей показалось, что это не было случайным. Андрей открыл дверку самолета, спрыгнул на землю и протянул руки. Татьяна шагнула в его объятия. Он бережно прижал ее к себе, и это движение не вызвало в ней даже малейшего протеста.

Следом за ними из самолета вышел Василий Иванович. Спросил, с улыбкой глядя на Татьяну:

— Ну что, Татьяна, не потеряла время зря?

— Ой, что вы! Я таких впечатлений набралась, — сказала Татьяна и свела лопатки, почувствовав, что кто-то снова пробирается по спине. Но Василий Иванович этого не заметил.

— Стало быть, набралась? — спросил он. — У нас, что ни полет, то новые впечатления. Ты уж извини, придется тебе обойтись без провожатого. Андрею надо проследить за разгрузкой рыбы.

— Ничего, не беспокойтесь. Я в Андреевском уже как дома, — она посмотрела на Андрея и спросила, обращаясь к обоим: — Вы не знаете, как с билетами? У меня командировка заканчивается.

— Мы тебе из своего резерва оставим, — сказал Василий Иванович.

От аэропорта к самолету катил грузовик за рыбой. Таня распрощалась с Василием Ивановичем. Андрей пошел проводить ее до калитки аэровокзала. Прощаясь, взял за руку и, нагнувшись к уху, сказал:

— Я сегодня вечером к вам зайду. Ты не против?

— Да нет, — пожала плечами Таня.

Оба хитро посмотрели друг на друга и одновременно рассмеялись.

Татьяне нужно было как можно быстрее увидеть Светлану. Но она не знала, где ее искать: дома или в редакции. На всякий случай направилась в редакцию. Открыла дверь с надписью «Заведующий отделом писем». Светлана сидела за столом и что-то писала. Увидев Татьяну, подняла голову, положила ручку, откинулась на спинку стула и облегченно вздохнула:

— Ну, слава Богу. Ты ведь завтра должна улетать в Среднесибирск?

— Должна, — сказала Татьяна, сняла полушубок и бросила на пол.

— Чего это ты одежкой бросаешься? — удивилась Светлана. Она даже вытянула шею, чтобы получше рассмотреть, действительно ли полушубок лежит на полу.

— Ой, Светка, кажется, я у этих Пиляйчиковых чего-то набралась. Всю дорогу чесалась.

— Это любопытно, — Светлана подошла к двери, повернула катушку английского замка, опустила кнопку. — А ну-ка разболакайся. Я тебя посмотрю.

— Что, прямо здесь?

— Ну а где же еще? Ты на лосиной шкуре сидела?

— Сидела, — подтвердила Татьяна. — А разве это нельзя?

— Когда я первый раз прилетела от Пиляйчиковых, тело тоже зудилось. Думала, нахватала вшей, но они в лосиных шкурах не водятся. А вот блохи могут быть. Их собаки в избушку затаскивают.

Таня разделась. Они долго осматривали одежду, но ничего не нашли. Не было никаких насекомых и на теле Тани. И как только девушки выяснили это, Танин зуд мгновенно прошел.

— Вот что такое самовнушение, — удивилась Татьяна. — Стоило только подумать — и чуть не до крови себя изодрала. Тем не менее, в баню пойду сейчас же.

— Сегодня какой день? — спросила Светлана.

— По-моему, четверг, — ответила Таня.

— В четверг у нас моются мужики.

— Как мужики? — не поняла Таня.

— А вот так, — ответила Светлана. — Баня у нас одна. Понедельник, вторник, среда — женские дни. Четверг, пятница и суббота — мужские. В воскресенье баня отдыхает.

— Что же мне делать? — обескуражено произнесла Таня.

— Вымоешься в городе. Ничего с тобой до этого времени не случится.

— Мне надо валенки Наталье отдать, — сказала Таня.

— Здрасьте. Валенки давно на Наталье, а твои сапоги у меня под кроватью.

— Ну,