Читать книгу - "Бесконечное землетрясение - Эван Дара"

на месте, закрепить седалищные кости в земле. Он понимает, что это не важно.

ТЫ УМНЫЙ, — говорит он.

НЕТ, — отвечает парень. — Я ТУПОЙ.

ЭТО НЕПРАВДА.

БУДЬ Я УМНЫМ, Я БЫ ПРЫГНУЛ В МОРЕ. — Парень снова поднимает глаза. — КОГДА ЭТО НАЧАЛОСЬ.

ЧТОБЫ УПЛЫТЬ?

ПУСТЬ ТАК, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ УСЛЫШАТЬ ИМЕННО ЭТО.

Q1 усиливается. С гор катятся мелкие камни.

ТЫ НЕ С ОСТРОВА, — говорит он парню.

НЕТ.

КАК ТЫ СЮДА ПОПАЛ?

ПРЫГНУЛ.

СЕРЬЕЗНО.

СЕРЬЕЗНО. НАПОЛОВИНУ. ВЫПРЫГНУЛ ИЗ ОКНА. ДОМА. ТАК НИКОГДА И НЕ ПРИЗЕМЛИЛСЯ. — Теперь парень оглядывается вокруг. — Я ВСЕ РАВНО НЕ С ОСТРОВА, — говорит парень. — ХОТЯ Я ЗДЕСЬ. ВСЕГДА БЫЛ ЗДЕСЬ.

Он молчит.

ГДЕ ТВОЯ СЕМЬЯ? — спрашивает он.

СЕМЬЯ? — говорит парень. — ГДЕ-ТО.

ГДЕ-ТО.

ВЫТРЯХНУТА.

Он кладет руку на землю, чувствует толчки. Наконец-то они наладили связь.

ТЫ ПРОСТО КОЖА ДА КОСТИ, — говорит он.

Парень не оглядывает себя.

СЕЙЧАС ТАК МОДНО, — говорит парень.

ТЫ ПЫТАЕШЬСЯ УМОРИТЬ СЕБЯ ГОЛОДОМ, — говорит он. — ПОЧЕМУ?

Ответ следует быстро.

ЧТОБЫ ИМЕТЬ ПРАВО ГОЛОСА, — говоритпарень.

В ЧЕМ?

В ТОМ, ЧТО ПРОИЗОЙДЕТ В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ. — Парень поднимает руку, сжимает ее в кулак и пытается держать неподвижно. — ПОЛЦАРСТВА ЗА… — говорит парень.

ЗА…?

ВОТ ИМЕННО, — говорит парень.

Низко летящая птица проносится позади парня, размеренно взмахивая сильными крыльями.

А ТЫ? — Парень смотрит прямо на него. — ДАВАЙ, РАССКАЖИ МНЕ ПРАВДУ. СКАЖИ, ЧТО НЕ ЧУВСТВУЕШЬ ТОГО ЖЕ САМОГО.

Он смотрит на парня. Опускает глаза на свои ноги, мгновенно приросшие к земле.

МОГУ ТЕБЕ ПОМОЧЬ? — говорит он. — ЧЕМ УГОДНО.

Ответ следует быстро.

НУ, ДА, — говорит парень. — ЗАГОРОДИ МЕНЯ ОТ СОЛНЦА.

Он делает несколько шагов влево. Изгибает тень, чтобы угодить сидящему парню. Почти сразу же всплеск Q2 отбрасывает его на три шага вправо. Парень закрывает глаза рукой.

СПАСИБО, — говорит парень.

Он смотрит вниз. Смотрит на парня, потом перемещает каппу, чтобы изобразить подобие улыбки. Причин оставаться нет.

Я ОСТАВЛЮ ЕДЫ, — говорит он. Он вынимает из нагрудной сумки хлебные сухари, древесные орехи, морковку.

СТУХЛА?

МОЖНО ЕСТЬ.

СТУХЛА?

НЕТ.

Он кладет еду на землю. Раскладывает плоды по форме и цвету, чтобы выглядело привлекательно. Пока сотрясение не нарушает порядок.

ВЫБРОШУ, — говорит парень.

НЕ НАДО.

ВСЕ РАВНО ВЫБРОШУ.

ТОГДА БРОСЬ СЕБЕ В РОТ, — говорит он. — САМОЕ ПОДХОДЯЩЕЕ МЕСТО.

Парень дубасит кулаком землю. Раз, два.

БУДУ Я ЕСТЬ ИЛИ НЕТ, НИЧЕГО НЕ ИЗМЕНИТСЯ, — говорит парень.

ЭТО НЕ ТАК.

ТАК!

ПОТОМУ ЧТО ТЕБЯ ТОШНИТ? — спрашивает он.

ВОТ ТУТ ТЫ ОШИБАЕШЬСЯ, — говорит парень. — ОТ МЕНЯ НЕ ОСТАЛОСЬ НИЧЕГО, ОТКУДА МОГЛО БЫ ТОШНИТЬ.

Я…

ЕДА ВЫСКАКИВАЕТ, — говорит парень. — ВВЕРХ И НАРУЖУ. — Парень делает вдох. — ЗАЧЕМ-ТО ЕЙ НАДО БЫТЬ НА СВОБОДЕ. — Парень качает головой, смотрит в землю. Отбрасывает средним пальцем камешек, уже покатившийся в том направлении. — ЛАДНО, СВОБОДЫ НЕТ, — говорит парень. — ПУТЬ ВНУТРЬ ЕСТЬ ПУТЬ НАРУЖУ. — Парень кивает.

Он застегивает молнию на своей нагрудной сумке. Думает о вежливости.

ТЕБЯ ЗОВУТ?

НЕ ПОМНЮ.

Я ТЕБЕ НЕ ВЕРЮ.

НЕТ, ЭТО МОЕ ИМЯ.

Хватит. Он пытается встать, снова плюхается на землю. Ему удается при второй шаткой попытке. Он отряхивает грязь и веточки с задней части леггинсов, хотя и не понимает зачем. Месяцами этого не делал.

ДУМАЕШЬ, ЭТО КОГДА-НИБУДЬ ЗАКОНЧИТСЯ? — спрашивает парень.

Он смотрит на заросшую сорняками тропу.

НЕ МОГУ СКАЗАТЬ, — говорит он. НАВЕРНО, СЛИШКОМ ПОЗДНО. Он поворачивается к парню.

СЛИШКОМ ПОЗДНО, ЧТОБЫ ЗАКОНЧИЛОСЬ? ЧТОБЫ ЧТО-ТО ИЗМЕНИТЬ.

Он отворачивается.

ГОВОРИ ЗА СЕБЯ, — произносит он.

ВОТ ВИДИШЬ? — говорит парень. — УЖЕ СЛИШКОМ ПОЗДНО.

Он выпрямляется, делает шаг, падает плашмя, головой в направлении, противоположном от больного трясучкой. Закономерно, говорит он себе, вставая.

После всех новых падений возникает еще более настоятельная необходимость постирать одежду. Зачем, он не знает. Он говорит себе, это нечто наподобие благословения, что ему невыносимо ощущать собственную вонь. Если бы только он мог притерпеться к большему. К кинжальной боли в подъеме ноги. К своим мыслям. До темноты у него достаточно времени, чтобы попытаться найти озеро.

На пути из города он совершает последнюю попытку найти место для стирки. Становится туристом, каким был когда-то. Кучи пересохшей древесины. Упавшие навесы, защищающие от солнца только насекомых. Осколки магазинных вывесок с жирными ущербными неразборчивыми буквами. Скукоженные люди. Но нигде не видно ни фонтана, ни другого источника воды. Здесь что, никто не пьет? Возможно, население бросили умирать. Возможно, потому и нет жандармов.

Нужно было оставить тому парню больше еды. Все, что у него есть. Он сам еще может работать, покупать себе пищу. Особняки существуют повсюду. Нужно было оставить еду, даже если больной трясучкой отверг ее. Это могло бы напитать в нем что-то иное. И тогда он, вероятно, начал бы есть.

Однажды в школе ему подарили карандаши. Это было в Валдосте, он совершенно уверен. Он сидел в классе за партой, и к нему подошел один мальчик. Потом в отверстии в переднем углу парты оказались три карандаша. В отверстии, где когда-то располагалась чернильница. Он даже не слышал стука. Но почувствовал щелчок внутри. Неужели было так очевидно, что он беден?

Это случилось через несколько дней после того, другого, события. Учителем был громкоголосый мужчина с толстой шеей. И в тяжелых черных блестящих ботинках. Мистер Джордано. Была среда, и мистер Джордано прохаживался между рядами, раздавая проверенные доклады. Голубые тетрадки с красными линованными строчками, которые ученики сдали на прошлой неделе. На каждой тетрадке красным карандашом была проставлена обведенная в кружок оценка.

Он написал о своем тогдашнем кумире — Клоде Шенноне. Человеке, изменившем мир — полностью. Он перевернул жизни всех учащихся, хотя наверняка ни один из них о нем не слышал. Мистер Джордано положил его доклад на наклонную парту. Потом снова схватил тетрадь.

— Кстати, а вот это интересно, — сказал учитель своим громким твердым голосом. — Класс, послушайте. — Мистер Джордано открыл голубую книжицу, перелистнул страницу и зачитал отрывок из доклада: — «По сути дела, Шеннон лишил информацию значимости. Сократив все сообщения до битов, Шеннон стремился облегчить процесс передачи, чтобы позволить информации переходить из одного пункта в другой как можно быстрее и, в идеале, беспрепятственно. Конечной целью была оперативность. И, сняв с информации важность, он придал миру перманентное ускорение». — Мистер Джордано посмотрел на него сверху вниз. Улыбнулся. — Что ж, — сказал мистер Джордано. — Очень любопытно.

— Спасибо, — ответил он.

— Откуда ты это взял?

— Я…

— У нас в классе не принято списывать.

Он вздрогнул.

— Я…

— У нас здесь воровства не любят, — сказал мистер Джордано. — Это совершенно отвратительно. Аморально и, подозреваю даже, противозаконно. — Мистер Джордано поднял голову. — Класс, — сказал он, — вот новое