Читать книгу - "Парашюты и парашютисты - Нина Викторовна Романова"

Отвернувшись от Шона, я направилась к кострищу. Таисья скакала за мной, приволакивая следом свой золотой хвост.

Мощным ревом встретила дропзона Криса, несущего горящий факел. Он и в самом деле напоминал дьявола: рыжий, волосатый, нарочито хищно скалящий зубы и сверкающий глазами. У него были хорошие актёрские способности. Наблюдая за его замысловатым танцем вокруг костра, я забыла обо всём и, опьянённая всеобщим возбуждением, орала, надрывая голосовые связки.

Поднявшись по ступенькам на помост, Крис взмахнул факелом и бросил его вниз, прямо под доски, на которых стоял. Огонь занялся сразу и заплясал, языками стараясь лизнуть мужчине ноги. Зрелище было потрясающим! «Рыжий дьявол» стоял, практически окутанный пламенем, и хохотал. Я замерла, рассматривая, где же там выход и как Крис сможет из этого костра выбраться.

Но этой нечистой силе всё, видимо, было нипочём и, перемахнув через мостик, он оказался рядом со мной и Тасей.

Подруга завизжала, как девчонка, и повисла у мужа на шее, помахивая хвостом.

– Будем прыгать через костёр! – крикнула она мне, а я решила, что на этот раз она точно свихнулась, и я определённо за ней не полезу.

Но оказалось, что сумасшествие это приобрело массовый характер: один за другим все участники безумного шабаша пробегали по мостику, проложенному прямо через центр костра: одно неосторожное движение могло унести тебя в адское пламя.

– Я не побегу! – крикнула я Таисье, но та только хохотала и пританцовывала, покачивая хвостом.

По мосту один за другим пронеслись Шон и его «золотая рыбка». Таська уже стояла в очереди, а её муж, соответствуя роли, прыгал вокруг костра, подбрасывая новые поленья.

Я встала рядом с Тайкой, решив проводить подругу на сожжение, но та, вцепившись в меня мёртвой хваткой, потащила за собой. Вокруг все улюлюкали и хлопали, и мне, словно подростку, вдруг стало стыдно не оправдать ожиданий наблюдавших за моим безрассудством людей. Я ступила на мостик и хотела перебежать, как можно скорее, но конец Таськиного хвоста попал между досок, и она наклонилась, пытаясь его вытянуть. Мне пришлось остановиться. Жаром несло, как из преисподней. Я посмотрела вниз, не стоят ли под мостом сковородки с шипящим маслом, и вдруг одно из брёвен рухнуло, прогорев, и подняло тучу искр, взметнувшихся в небо. Некоторые огоньки из этой светлячковой стаи долетели до меня и уселись на моем платье. Лохмотья стали сжиматься, корчиться, и я поняла, что мой наряд горит.

– Горю! Мать твою! – закричала я и, оттолкнув закрывающий мне проход Таськин худосочный зад, рванула вниз по мостику.

Там предусмотрительно смельчаков ожидали черти, вооружённые шлангами с водой. Услышав крики, они тут же открыли кран и начали поливать меня с головы до ног, превращая из разбойницы в мокрую чёрную курицу.

Таська, всё ещё стояла на мостике, смотрела на меня и хохотала, утирая то ли от смеха, то ли от дыма ручьём струящиеся по лицу слёзы.

Раздосадованная своим непрезентабельным теперь видом, я решила покинуть вечеринку и потихоньку направилась к трейлеру. Уже на подходе к дому я услышала:

– Саша!

В двух шагах от меня стоял Шон, не такой голый, как прежде, но всё равно безобразно красивый. Я остановилась, думая лишь о том, как ужасно выгляжу.

Шон подошел ко мне и, обхватив за талию, приподнял на высоту своего роста.

– Ты куда, фея?

Мне стало смешно, и я, не удержавшись, расхохоталась.

– Я не фея! Я разбойница! Да ещё и с подмоченной репутацией.

– Очень хочется подмочить её ещё больше, – полупрошептал мне на ухо прохиндей и попытался поцеловать.

– Поставь меня на место! – притворно строго велела я. – Я уже прошла через огонь и воду и заслуживаю отдых.

Шон опустил меня на землю.

– Завтра с утра мы можем прыгнуть.

Я покачала головой.

– Нет, не хочу.

– Что значит – не хочу? Это твой третий тандем! В следующий раз ты сможешь прыгнуть одна!

– Не хочу, – повторила я. – Мне достаточно двух прыжков.

– Но почему? Разве ты не хочешь доказать, что способна сделать это сама?

– Нет, – ответила я равнодушно. – Я уже взрослая девочка и никому ничего не хочу доказывать. Я прыгнула, потому что мне было интересно, вот и всё. Я поняла, что парашютный спорт – не моё. Мне это не нужно!

Шон с недоверием посмотрел на меня.

– Ты просто устала.

– Да, я просто устала, – согласилась я и, поднявшись по ступенькам в трейлер, закрыла за собой дверь.

* * *

Я была рада вернуться домой в Калгари, где чувствовала себя в безопасности от тропических и эмоциональных ураганов. Мне казалось, что моя расписанная по минутам жизнь убережёт меня и от мыслей о Шоне, но я забыла про вечера…

Предоставленная самой себе, я закрывала глаза и, словно фильм, кадр за кадром, снова просматривала эпизод с участием обезумевшей природы и двух вовлечённых в это буйство людей. Я не сожалела о произошедшем, не скучала по нему, но почему-то стала ощущать своё одиночество, которое никогда раньше не беспокоило меня. Я вдруг стала замечать, что сплю на краю огромной кровати, пустой и такой холодной. По утрам, убегая на работу, прислушивалась, не спрашивает ли кто, когда я вернусь.

Я стала хвататься за компанию Алиски, как за спасительную соломинку. Она продолжала увлекаться психологией, и каждая наша встреча превращалась в маленькую сессию.

Девочка обладала острым умом и умела внимательно слушать. Полученную информацию она быстро перерабатывала в своем подростковом сознании и задавала всегда уместные вопросы, свидетельствующие об искренней заинтересованности в предмете. Впрочем, в её возрасте интерес или есть (и он искренний), или его нет вовсе.

Вскоре она уже не ограничивалась ролью пассивного слушателя. Детские поначалу вопросы сменились более серьёзными, в речи появились профессиональные термины, она всё чаще рассуждала, соглашаясь или не соглашаясь с моей точкой зрения. Ребёнок явно почитывал что-то тематическое. Меня всё это страшно радовало и интриговало. Я с удовольствием делилась с ней своими историями и выслушивала Алисино мнение. Радовала меня и её попытка применять знания, хоть ещё и небольшие, в реальной жизни.

– Шура, вот с точки зрения психолога объясни мне такой факт, – начала племянница после очередной «разборки» с родителями, – от чего зависит, как человек ведёт себя в конфликте? Почему, когда мама сердится, она в основном меня отчитывает, а ты всегда пытаешься объяснить? Ведь вы обе психологи, родные сёстры, а ведёте себя абсолютно по-разному.

– Это очень интересная тема, – с удовольствием вступила я в обсуждение. – Существует множество теорий о том, что в каждом из