Читать книгу - "Конвой - Станислав Васильевич Вторушин"

Ничего, подождем, решил Иван Спиридонович. Главное было сделано — в приемную губернатора он попал. У стены было еще несколько свободных стульев, и он сел на один из них. Секретарша посмотрела на него внимательным взглядом и опустила голову к столу, где лежали бумаги.

Время тянулось невероятно медленно. Иван Спиридонович изредка поглядывал на губернаторскую дверь, но за ней не раздавалось ни одного звука. Он стал разглядывать посетителей. Все они были при галстуках, с папками в руках или дипломатами, стоявшими у ножек стульев. Старенький потертый портфель Ивана Спиридоновича выглядел в этой приемной архаическим пережитком. Это не смущало его. Он смотрел на людей, сидевших рядом, и пытался по внешнему виду определить, что они из себя представляют. Но их лица, походившие на маски, были непроницаемы. Иван Спиридонович понял, что это одно из важнейших качеств чиновника.

В это время губернаторская дверь отворилась и из нее один за другим вышли три человека. Сидевшие в приемной, застучав стульями, торопливо поднялись. Иван Спиридонович тоже вскочил со своего места. Но секретарша тут же осадила всех.

— У него еще полный кабинет народа, — сказала она, приподняв тонкие бровки. — А в два часа встреча с американцами. Он едет с ними в ракетную часть, где будут взрывать пусковые шахты.

Последняя фраза обдала Ивана Спиридоновича жаром. «Столько лет жили впроголодь, создавая ракеты, чтобы защитить себя, — подумал он, — а теперь взрываем шахты. Что же это делается в нашей стране?» Еще собираясь к губернатору, он долго думал о том, как начать свой нелегкий разговор. И решил — первая его фраза будет такой: «Недавно вы были в Рудногорске и хорошо знаете, в каком положении оказались его жители». Но теперь понял, что в ответ на нее может встретить только удивленный взгляд.

Он сел на стул, все еще надеясь попасть к губернатору, но что-то в его душе надломилось. Еле слышимый внутренний голос начал вдруг говорить, что ни до Рудногорска, ни до всей области здесь действительно никому нет дела. Как нет его и Клюкину, затеявшему устроить праздник на похоронах города.

Часа через два губернаторская дверь снова распахнулась и на пороге показались люди. Вслед за ними вышел сам губернатор. Сидевшие в приемной опять вскочили. Иван Спиридонович впился в губернатора глазами. Он уже мысленно составил его портрет, на котором тот выглядел смуглолицым человеком с большим горбатым носом, раскосыми, черными навыкате глазами и короткими, вьющимися, как у негра, волосами. Этакая смесь рас и вероисповеданий. Но портрет никак не вязался с оригиналом. Губернатор оказался высоким широкоплечим человеком с темно-русыми волосами, пробитыми редкой сединой. Его удлиненное лицо с высоким лбом казалось сосредоточенным, но приветливым. Он задержался у двери, пропустив вперед посетителей, которые вышли вместе с ним, и, чуть улыбнувшись, сказал:

— Сегодня не принимаю никого. Со всеми вопросами к нему, — он кивнул головой на дверь в противоположном конце приемной и, резко повернувшись, заторопился к выходу.

— Откуда он у нас появился? — не удержавшись, спросил Иван Спиридонович стоявшего рядом мужчину с новеньким дипломатом в руке.

Тот, не поворачивая головы, сухо произнес:

— Назначенец из Москвы.

Иван Спиридонович неожиданно почувствовал, как внутри него все ослабло, даже дышать стало труднее. Обшаривая взглядом комнату, он снова уткнулся в висящий на стене портрет Ельцина и торопливо опустил голову, чтобы не встречаться с ним взглядом, повернулся к двери, на которую кивнул Шмультке. На ней было написано: «Кузнецов Венедикт Иванович, помощник губернатора». Плохо соображая, Иван Спиридонович направился к помощнику. Потянув дверь, он увидел молодого узкоплечего парня с длинными волосами и красивым, ухоженным, почти бабьим лицом, сидевшего за широким столом, в одном углу которого лежала аккуратная стопка бумаги. Парень поднял на посетителя серые с поволокой глаза, отодвинулся на вращающемся кресле от стола и тихо спросил:

— Вы ко мне?

Еще секунду назад Иван Спиридонович не знал, зачем его потянуло в этот кабинет. Теперь понял. Венедикт Кузнецов — так звали его фронтового товарища, с которым они прошли путь от Сталинграда до Вислы. Не может быть, чтобы этот парень случайно носил такое имя и фамилию. И это показалось ему той соломинкой, за которую можно ухватиться.

— Вы извините, — переступив порог и внутренне подобравшись, сказал Иван Спиридонович. — У меня был друг Венедикт Кузнецов. Воевали вместе. Не ваш родственник?

— Людей с такой фамилией много, — ответил помощник, не пряча доброй, располагающей улыбки. — Я родом из Красноярска.

— А друг мой из Курска, — опустив голову, тихо сказал Иван Спиридонович. — Жену его звали Полиной.

Помощник на мгновение замер, потом несколько раз моргнул длинными ресницами и произнес:

— Мою бабку звали Зинаидой.

Иван Спиридонович понял, что совершил ошибку. Помощник мог подумать, что всю историю с фронтовым другом он выдумал на пороге его кабинета. Решил купить на дешевую приманку. А это выглядело уже совсем непристойно. У Ивана Спиридоновича от волнения вспотели ладони.

— Да вы садитесь, — заметив, как изменился в лице посетитель, предложил помощник. — Я вас слушаю. Что вас сюда привело?

— Я, собственно, к этому и хотел приступить, — торопливо сказал Иван Спиридонович.

Он расстегнул портфель, достал оттуда бумаги. Венедикт взял их в руки, бегло пробежал газетную заметку, затем бросил быстрый профессиональный взгляд на подписи и протянул бумаги назад.

— Я их не возьму, — сказал Иван Спиридонович, загораживаясь ладонями. — Город бурлит. Жители не позволят открыть колонию.

Серые глаза Венедикта потемнели, брови сдвинулись к переносице.

— Нервные все мы стали, — медленно произнес он, протягивая руку к папке, лежавшей на краю стола. — Чуть что, сразу бурлить. Вопрос о колонии давно решен. Отменять его никто не будет.

Он раскрыл папку, достал какую-то бумагу и уткнулся в нее.

— Как решен? — Иван Спиридонович привстал и даже повысил голос. — Вы хотели бы жить с зэками в одном городе? Нам даже кладбище с ними отвели одно и то же.

— Ну и что? — на лице помощника снова появилась улыбка. — Зэки тоже умирают. Тем более что и туберкулез, и СПИД — болезни среди них распространенные.

— Что, и заразных там хоронить будут? — Иван Спиридонович почувствовал, как его снова затрясло.

— Ну, а где же? — удивился помощник. — Они ведь тоже наши россияне. Имеют такое же право, как и вы, быть похороненными согласно ритуалу.

— И даже памятник на могиле иметь? — не скрывая