Читать книгу - "Проданная деревня - Борис Андреевич Можаев"

– Ты нас работой должен обеспечить, а не мы тебя, – упрямо твердил свое рабочий в гимнастерке.

– Поди ты, докажи ему, что здесь не частный сектор! – Белкин всплеснул руками и просительно посмотрел на Воронова в надежде получить поддержку.

Воронов знал, что подобные препирательства затягиваются надолго и тут порой трудно бывает не только разобраться, кто прав, кто виноват, но и доискаться до причины споров. Поэтому он решил попросту перевести разговор на другую тему. Посмотрев на широко скулого, он спросил дружелюбно:

– Где это вы так нос перекалили? Вроде бы вас не балует здесь солнышко.

Парень в гимнастерке пощупал свой облупленный сизый нос.

– А вон там, на верхушке, – он поднял кверху палец.

– Он к нам недавно из экспедиции перешел, – пояснил Белкин.

– А что ж в экспедиции? Харчи кончились?

– Работу завершают геологи, – отозвался беловолосый паренек в розовой рубашке, – запасы пересчитали. Колоссальные залежи!

– Ну вот и мы к сроку поспели. – Воронов положил папку с чертежами. – Фабрику закладывать будем.

– Вот это дело!

– На сопке?

– Вот это можно рвануть…

– Да уж не воду качать.

Черные, мозолистые, заскорузлые руки потянулись со всех сторон к папке.

– Э, нет! – Воронов придавил ее ладонью. – Фабрику строить будут другие рабочие. Специально приедут сюда шестьдесят человек. Так что надо приготовить место для палаточного лагеря, – сказал Воронов Белкину. – А у вас же есть работа! – обернулся он к примолкшим рабочим. – Вы строите жилые дома… целый городок с клубом, с магазином и даже с центральным проспектом.

– Этот городок на воде вилами писан, – усмехнулся похожий на турка парень. – Пополоскать бы в этой воде тех, кто проектировал его.

– Ну что же, разберемся, товарищи! – Воронов посмотрел на часы. – Обед кончился, пора за работу.

Загремели табуретки, и рабочие стали расходиться нехотя, вразвалочку, засовывая руки в карманы.

– Новый начальник, новые обещания…

– Все они хорошо поют первое колено, – раздавались голоса в дверях, и Белкин настороженно посмотрел на Воронова: «Ну-ка, что ты возразишь?» Но Воронов равнодушно выкладывал из папки чертежи, словно ничего и не слышал. Потом посмотрел на стеллаж – куда все это положить? Там валялись замусоленные и протертые на сгибах чертежи, пухлые растрепанные книжки «пояснительных записок» и смет с оборванными корочками, «единичных расценок» – и все эти стопки были придавлены то счетами, то арифмометром, то какими-то ржавыми железными болтами. Перехватив тяжелый вороновский взгляд, Белкин бросился к стеллажу наводить порядок.

– Ладно, чего уж там, – примирительно сказал Воронов. – Есть и поважнее дело. Пошли-ка на строительную площадку. Что у вас там за веселье?

13

Будущий главный поселок лежал выше аварийного, за Снежинкой, на том месте, где виднелись разваленные избы и дворы, оставленные экспедицией. Через Снежинку переходили до середины по бревнам, дальше – вброд.

В одном месте Воронов оступился и залил сапог. Вода оказалась холодной до ломоты в костях.

– А, черт! – выругался он. – Хоть бы мосток уложили.

– Укладывали не один раз, да сносит, – уныло отозвался Белкин. – Сумасшедшая река. После дождей здесь такое творится, что и не подступишься. Море-окиян…

От самой кромки противоположного берега, сплошь покрывая неширокую речную пойму, поросшую низкорослым жиденьким леском, потянулась наледь. Из ее ноздрястой грязной поверхности торчала клочковатая бурая щетина застарелого бурьяна, отчего наледь смахивала на шелудивую шкуру издыхающего зверя. Она все еще была толстой и крепкой, от нее веяло холодной сыростью и горьковатым грустным запахом оттаивающей ольховой коры. Все эти прихваченные наледью деревца стояли трогательно обнаженными и по сравнению со своими рослыми зелеными собратьями на склонах сопок выглядели какими-то жалкими недокормышами. Все здесь было запоздалым и почти ненастоящим: ольха казалась голенастой, и крохотные зеленые листики удерживались на ней рядом с черными прошлогодними шишечками; тонкие, словно вымученные березки росли кустами и были похожи на картофельные побеги, вытянувшиеся из подполья; на них тоже еле распускались листочки; багульник стоял совершенно голый и цвел вовсю, хотя пора его цветения прошла уже давным-давно – месяца два назад. И только темные ели, равнодушные и к теплу и к холоду, сохраняли свой обычный вид и достоинство, одиноко возвышаясь остроконечными макушками, да вокруг них теснились стайками маленькие лиственницы, опушенные налетом мягкой хвои.

Воронов долго оглядывал эту непривычную для глаз картину и наконец произнес сочувственно:

– Ничего себе кладовая! Холодильника держать здесь не надо.

– За зиму ее столько намерзнет, что дома по крышу закрывает. Из-под каждого камня прет.

– А ну пойдем, показывай свои дома. – Они пошли по наледи к подножию того хребта, на склонах которого будут карьеры и фабрика. Здесь, внизу, всюду остались следы от геологической экспедиции: валялись вмерзшие в лед ящики, бревна, остатки разваленных и растащенных сараев; а там, возле самого устья Снежинки, в редком ельнике, Воронов заметил три вмерзшие по самые крыши избы – их так и бросили, поснимали только кровлю да на одной разобрали верхние венцы сруба.

– Есть здесь кто-нибудь из экспедиции? – спросил Воронов.

– Есть. Кажется, главный инженер. Там, наверху, возле штольни обитает.

Весь будущий поселок горняков состоял пока из одного двенадцатиквартирного дома, выведенного почти под стропила. Здесь работали десятка два каменщиков и плотников: одни заканчивали кладку стен, другие трудились над чердачными перекрытиями. Окна первого этажа наполовину были скрыты наледью, междуэтажного перекрытия не было; изнутри здания десятка полтора рабочих вырубали лед.

– До сих пор не могли лед вырубить! – с заметным раздражением сказал Воронов.

– Так ведь рабочие заняты были в аварийном поселке. – Белкин по-девичьи заморгал своими белыми ресницами.

«Не в том беда, что лед поздно вырубают, а в том, что на этом месте дома строят», – с досадой подумал Воронов и пошел к траншеям, вырытым под новые дома.

Закладывалось четыре фундамента: они вытянулись по наледи, окруженные кучами бутового камня и кирпича, завезенного зимой и снизу наполовину все еще скованного льдом. Под наледью шли тяжелые глинистые грунты, перемешанные с булыжником. Вода хлестала по дну траншей сплошным потоком, и насосы, установленные на фундаментах, не успевали откачивать ее. Люди ходили грязные и злые – одни ругались, вычерпывая воду ведрами, другие курили и, казалось, равнодушно смотрели, как вода затапливает только что уложенные стенки фундамента.

Здесь Воронов встретил тех ребят, что шумели в конторе; они выжидательно смотрели на него и тяжело молчали.

– Надо все насосы поставить на один фундамент, – сказал Воронов Белкину.

– А что будут делать люди на остальных фундаментах? – спросил Белкин. – Куда я их поставлю? Эх! – воскликнул он в сердцах. – Пока аварийным поселок строился, еще дело шло. А теперь вот сгрудилось все здесь…

– Ведь