Читать книгу - "Генерал Деникин - Владимир Черкасов-Георгиевский"

Большевизм далеко еще не победил, но вся страна – во власти черни!

И не видно или почти не видно сильного протеста или действительного сопротивления. Стихия захлестывает, а в ней бессильно барахтаются человеческие особи…»

У него до сих пор стоял в глазах забитый серыми шинелями вагонный коридор, а в нем изнуренный интеллигент в поношенном пальто, вдруг истерически закричавший:

– Проклятые! Ведь я молился на солдата. Но теперь, если б мог, задушил бы собственными руками!

Странно, но этого не убили.

* * *

Генерал Корнилов пробивался на Дон, как и «положено» в его калейдоскопической судьбе, с гораздо большими приключениями.

В Быхове Корнилов выдал своим остающимся «тюремщикам» в награду 2 тысячи рублей. Они заревели: «Ура!» Генерал, не подавая виду, что болен, вскочил в седло, и Текинский полк, набранный из туркменских джигитов, ринулся за ним к Днепру. Перейдя его, они следующие день и ночь отрывались из Могилевского района.

Так полк уходил неделю: в сильный мороз, по гололедице, огромными переходами, бессонными ночами. Даже кони калечились и отставали.

У станции Унечи крестьянин-проводник навел их на большевистскую засаду, которая ударила из винтовок почти в упор. Попытались прорваться через «железку» с другой стороны, там встретил пулеметный и орудийный огонь с налетевшего поезда… Секло всадников, под Корниловым убили лошадь, полк рассыпался.

С трудом собрались его остатки. Текинцы спешились. Они совсем пали духом и кричали:

– Ах, бояр! Что мы можем сделать, когда вся Россия – большевик! Сдаваться надо…

Корнилов выскочил перед ними на свежем коне.

– Я даю вам пять минут на размышление! После, если решите сдаваться, расстреляете сначала меня. Предпочитаю быть расстрелянным вами, чем сдаться большевикам!

Первого эскадрона тут уже не было. Потерявший в бою папаху ротмистр Натансон вспрыгнул на седло, выкинул вверх руку.

– Текинцы! Неужели предадите своего генерала? Не будет этого! Вто-орой эскадрон, садись!

Вынесли вперед штандарт, сели по коням текинцы, покорно двинулись. Они сумели перейти железную дорогу восточнее Унечи, но Корнилов видел, что это уже не строевой полк, многие ворчали. Он решил покинуть его, чтобы конникам безопаснее было идти на юг. Генерал ушел с офицерами и тремя десятками всадников.

Солоно пришлось этому корниловскому отрядику. Его травили как стаю волков: засады, попадали и в окружение, постоянно прорывались в пулевых вихрях. Здоровье Корнилова окончательно сдало, при воцарившемся страшном холоде он уже не мог сидеть в седле. А в последнем переходе «стальной» генерал едва шел, его поддерживал офицер. Он понял, что в таком «рейде» погибнут все, и решил, что все-таки, может быть, долетит на теплый юг в одиночку.

Матерый разведчик Лавр Георгиевич, дервишем прошедший когда-то свои маршруты, переоделся в хламиду. На станции Холмечи провожатые из отряда втолкнули его в поезд…

3 декабря в арестантском вагоне на Киев украинский караул вез двоих пойманных текинских офицеров. В Конотопе караульный офицер с арестованным ротмистром вышел в буфет за провизией. На перроне из толпы вынырнул хромой старик в стоптанных валенках и заношенной одежде, он на ходу кинул ротмистру:

– Здорово, товарищ! Гришин с вами?

Ротмистр мгновенно узнал генерала:

– Здравия… – он осекся. – Да!

Старик кивнул и растворился в сутолоке. Ошеломленный караульный закричал:

– Мать честная, да это Корнилов!

Ротмистр перевел дух и развязно произнес:

– Ха-ха, что вы!

6 декабря «старик», по паспорту беженец из Румынии Ларион Иванов, прибыл в Новочеркасск.

Он вместе с другой офицерской знаменитостью Алексеевым, давно прозванным «дедом», попытается победить большевистского Старика, имевшего также псевдоним Ленин. Но, увы, чернь уже убеждена, что «офицеры мосты портили».

* * *

Прибывший в Новочеркасск 22 ноября 1917 года Антон Иванович отправился к Донскому атаману генералу Алексею Максимовичу Каледину. Тот очень обрадовался старому боевому другу, говаривали с которым разговоры и под настилами пуль. Деликатный Деникин поинтересовался, не осложнит ли его приезд и скорое прибытие Корнилова отношения атамана с ревкомами. Каледин хмуро сказал:

– На Дону приют вам обеспечен… Но, по правде сказать, лучше было бы вам, пока не разъяснится обстановка, переждать где-нибудь на Кавказе или в кубанских станицах.

Деникин смотрел на него и не узнавал. Каледин, с аккуратной короткой прической, крутобровый, со смоляными пышными усами, очень походил на Романовского «офицерской костью» и оптимизмом. Теперь перед ним был человек, «как будто бы придавленный неизбежным горем».

Генерала Каледина в июне 1917 года на Большом войсковом круге избрали атаманом войска Донского, руководителем войскового правительства. На московском Госсовещании 13 августа он поддержал Корнилова, четко заявив свои меры для спасения Родины:

1. Армия вне политики, запрещение всех митингов и собраний.

2. Все Советы и комитеты должны быть упразднены как в армии, так и в тылу, кроме самых низовых, но и их права должны ограничиваться хозяйственной деятельностью.

3. «Декларация прав солдата» пересматривается и дополняется «Декларацией обязанностей солдата».

4. Дисциплина поднимается самыми решительными мерами.

5. Все меры, принимаемые на фронте, распространяются и на тыл.

6. Дисциплинарные права начальствующих лиц восстанавливаются.

После большевистского октябрьского переворота в Петрограде Каледин стал вводить на территории Области войска Донского военное положение. 26 октября донские большевики, захватив власть в Ростове-на-Дону, предъявили атаману ультиматум сдать пост. Каледин во время разговора с Деникиным готовился со своими казаками выбить красных из Ростова и погнать их из Донбасса при помощи сколачиваемого Алексеевым первого добровольческого отряда.

Антон Иванович в ответ на калединское пожелание поехал с прибывшим Марковым дожидаться новочеркасского приезда Корнилова на Кубань. Там они пробыли пару недель в станице Славянской, потом в Екатеринодаре, где начал формироваться добровольческий офицерско-юнкерский отряд под командой капитана Покровского.

2 декабря калединские казаки вместе с алексеевцами заняли Ростов, они двинулись на Донбасс, но там наткнулись на ожесточенное сопротивление.

С появлением в Новочеркасске 6 декабря Корнилова агенты «Алексеевской организации» созвали туда генералов, скрывавшихся на Кубани и Кавказе. Тут уже крутились представители «Московского центра» – антибольшевистской организации, недавно созданной из членов кадетской партии, торгово-промышленных и буржуазнолиберальных кругов: Милюков, Струве, князь Г. Трубецкой, Родзянко. Были и Гучков, Шульгин, Н. Львов, Савинков. Гучкову кто-то из офицеров уже отвесил пощечину, а ворота дома, где остановился Родзянко, измазали дегтем, как положено обозначать местопребывание потаскух. Офицеры высказывались: