Читать книгу - "Генерал Деникин - Владимир Черкасов-Георгиевский"

– А если не удастся победить?

Корнилов ответил:

– Если не удастся, мы покажем, как должна умирать русская армия.

* * *

Этот поход был Ледяным и по ожесточению сердец. Буквально «ледяным» он стал не только из-за бросков через реки, как началось под Лежанкой, а и за всю стужу дорог с отчаянными сражениями насмерть, от чего леденит человечью кровь. 500 верст за 80 дней так шли добровольцы, тая на снегах и снова возрождаясь, выдержав более сорока боев. 3698 уцелевших бойцов получат медаль «первопоходников» – на Георгиевской ленте серебряный терновый венец, пронзенный мечом…

Будет это им и за бой у Ново-Дмитриевской. Ранним утром они шли к станице по сплошной жидкой грязи. Дождь, зарядивший с вечера, пропитал одежду и залил сапоги. К полудню обрушился липкий снег, который метелило ветром. Застлало глаза, уши, носы, жалило словно колючками.

Уперлись в реку: стремнина, пена, кипящая у камней. Мост снесло.

Генерал Марков в черных погонах, белая папаха набекрень, весело проехал на коне по обледенелому спуску вниз. Въехал с двумя конными разведчиками в реку, раздвигая сапогом воду, будто черноморский прибой в отпуске. Двинулся стремнине наперерез.

Выбрался на тот берег, приказал переправлять Офицерский полк. Кони в ледяную воду плохо шли, но их обмерзшими гоняли, пока не перекинули полк и так мокрый насквозь. И снова зловещий сюрприз – грянул мороз! Ветер взвыл, обрушившись снежной пургой. Люди и кони обросли ледяной корой. Гробы одежды не давали повернуть голову, поднять ногу в стремя.

Спустилась ночь. Другие части остались позади за ледяным потоком, впереди – превосходящие силами красные.

Марков взглянул в темень, откуда теплыми светлячками мерцали станичные огни, задумчиво сказал:

Не подыхать же из-за погоды. Пошли в станицу!

Он приказал всем спешиться. Полузамерзший Офицерский полк, как уже бывало с русскими в Альпах, на Шипке, в Карпатах, сжимая прилипающие сталью винтовки, беззвучно бросился на Ново-Дмитриевскую. Мгновенно ударили по атакующим со всех направлений винтовки и пулеметы.

Офицеры едва держались на ногах, проваливаясь по колено в болото из грязи, снега и льда. Но в станице окрепли в рукопашной!

На следующий день красотка-«сестричка» увидела Маркова уж в новой, форменной папахе Офицерского полка: черная барашковая с белым верхом, перекрещенным черным шнурком. Девушка восхищенно сказала:

Это был настоящий ледяной поход.

Ледяной поход Добровольческой армии не надо смешивать с Ледовым походом кораблей Балтийского флота з то же время – с февраля по март 1918 года. Ледовый вел капитан 1-го ранга Алексей Михайлович Щастный, спасая от немцев 236 кораблей и судов Балтфлота. Потом Троцкий обвинит капитана в контрреволюционном заговоре. А. М. Щастный «удостоится» первого расстрельного приговора «революционного суда» Советской России.

* * *

Как раз перед боем в Ново-Дмитриевской 28 марта добровольцы объединились с частями 29-летнего В. Покровского, сформировавшего после Октябрьского переворота на Кубани 2-й Добровольческий отряд. Этот лихой Георгиевский кавалер, выпускник Павловского военного училища и Севастопольской авиационной школы, в Первую мировую был военным летчиком, штабс-капитаном командовал 12-м армейским авиационным отрядом в Риге.

1 марта 1918 года Кубанская Рада назначила Покровского командующим войсками Кубанской области и произвела в полковники и 13 марта – в генерал-майоры!.. А на следующий день Екатеринодар сдался без боя красным частям бывшего хорунжего А. Автономова и бывшего есаула И. Сорокина. Кубанские добровольцы Покровского назвали свой марш к Корнилову, как и балтийские моряки, – Ледовым походом.

Добровольческие вожди искоса посматривали на «мгновенного» генерала Покровского, который, по выражению Деникина, был «кипучей энергии, смел, жесток, властолюбив и не очень считался с моральными предрассудками». Но его две с половиной тысячи бойцов, как также указал Антон Иванович, представляли из себя на Кубани только одну «фактическую силу, способную бороться и бить большевиков». Замечательно, что создал ее неказак Покровский.

Таким образом, шесть тысяч белых бойцов вышли в начале апреля под Екатеринодар и начали его штурмовать. Они захватили предместья, вокзал, артиллерийские казармы, один отряд прорвался даже к городскому центру, но после этих трехдневных боев военное счастье им изменило.

Против белых дрались в три раза превосходящие красные силы, у них были бронепоезда, гаубицы и легкие орудия. В белогвардейских лазаретах находилось уже более полутора тысяч раненых, и многие в атаках полегли. Убили любимца Корнилова, командира «его» ударного полка Неженцева. Эта смерть особенно зловеще повеяла на Корнилова.

Он собрал 11 апреля второй после Ольгинского Военный совет в штабе, расположившемся на ферме сельского кооператива, и сказал:

– Положение действительно тяжелое, и я не вижу другого выхода, как взятие Екатеринодара. Поэтому я решил завтра на рассвете атаковать по всему фронту. Как ваше мнение, господа?

Генералы возразили, Корнилова поддержали только Алексеев и кубанцы. Командующий не изменил решения, Алексеев сумел его лишь убедить отложить атаку на сутки. Когда с совета разошлись, Деникин спросил Корнилова:

– Лавр Георгиевич, почему вы так непреклонны в этом вопросе?

– Нет другого выхода, Антон Иванович. Если не возьмем Екатеринодар, то мне останется пустить себе пулю в лоб.

– Этого вы не можете сделать. Ведь тогда остались бы брошенными тысячи жизней. Отчего же нам не оторваться от Екатеринодара, чтобы действительно отдохнуть, устроиться и скомбинировать новую операцию? Ведь в случае неудачи штурма отступить нам едва ли удастся.

Корнилов уперся в него глазами.

– Вы выведете.

Деникин встал из-за стола.

– Ваше превосходительство! Если генерал Корнилов покончит с собой, то никто не выведет армию – она вся погибнет!

Перед этим штурмом (выпавшим именно на 13-е, хотя и по новому стилю) Марков сказал своим офицерам:

– Наденьте чистое белье, у кого есть. Екатеринодар не возьмем, а если и возьмем, то погибнем…

Белая гвардия поднялась в это раннее утро и привычно пошла к Екатеринодару на смерть. Но сначала Господь милостиво дал погибнуть самому Корнилову, чтобы не было еще одного «крымовски-калединского» выстрела.

Генералы Антон Деникин (слева) и Сергей Марков, прозванный «Белым витязем», «Шпагой генерала Корнилова» и даже «богом войны»

Деникин следил за боем с речного обрыва над Кубанью невдалеке от фермы, у окна которой сидел за столом над картой Корнилов. Штабной дом красные давно пристреляли, но командующий, как всегда, плевал на опасность. Было 7.30. Гранаты со свистом неслись над деникинской головой. Вот один снаряд ударил в рощу у фермы, второй – в дом! Он окутался взрывом…