Читать книгу - "Свободный танец в России. История и философия - Ирина Сироткина"

Итак, примерно до начала ХХ века «естественное» понималось как гармонически прекрасное, а образцом его были классические изображения, отсылавшие к образу жизни древних греков. Модернистское представление о том, что для человека «естественно», было другим. Оно основывалось на данных медицины и естественных наук, а те «раздели» человека до анатомо-физиологического аппарата, сняв с него вместе с одеждой тысячелетние слои культуры и низведя до уровня живой машины. Основные категории физиологии, эргономики и биомеханики — «работа», «энергия», «производительность», «утомляемость»^[942]. «Естественным» поэтому называли то движение, которое максимально соответствует строению «человеческой машины» и совершается по законам ее функционирования. Один из критериев движения «естественно-ловкого» — его координированность, которая сама определяется как взаимодействие внешних и внутренних сил. Движение считается хорошо координированным, когда внешние силы его не разрушают, а в него встраиваются. К примеру, ловкий прыгун учитывает реакцию опоры при прыжке и использует возникающие при этом силы к своей выгоде^[943]. Таким образом, в анатомо-физиологической концепции «естественность» понималась как соответствие строению анатомо-физиологического аппарата и способность максимально использовать его возможности.

Новая концепция «естественного» своим наукообразием импонировала тем специалистам по физическому воспитанию и сценическому движению, которые стремились придать своим системам необходимое научное обоснование. Представление о «естественном» движении как биологически правильном, соответствующем строению организма, использовали француз Дельсарт и немец Людвиг Клагес. Клагес озаглавил свой труд «Дух, как противник души». В противовес христианской иерархии, где душа господствует над плотью, а дух — над ними обеими, Клагес утверждал: «дух» разделяет и уничтожает, «душа» — собирает и восстанавливает. Поэтому «естественное» движение исходит из «души», которая едина с телом, и, следовательно, наилучшим образом ему соответствует, а потому биологически правильное движение и будет наиболее выразительным^[944]. В 1905 году Клагес начал вести в Мюнхене семинар по «психофизической выразительности». Позже на базе семинара его последователь Рудольф Боде основал Институт движения и ритма. Боде разработал собственную систему тренировки актера, или «выразительную гимнастику», в основе которой лежало представление о движении «биологически естественном». Одной из главных его черт он считал последовательную смену напряжения и расслабления мышц. Театральные специалисты охотно подхватили определение «естественного» движения как соответствующего строению телесного аппарата^[945]. Ведь это позволяло считать объемные, подчеркнуто широкие жесты актера — этого «рабочего сцены» — даже более «естественными», чем движения фабричного рабочего, которые подчинены требованиям производства и потому заведомо искажены^[946].

«Естественность» часто служила аргументом в дискуссии, риторическим приемом для отстаивания собственной точки зрения. В середине 1920‐х годов вопрос о «естественном» движении обсуждался в Хореологической лаборатории РАХН. Пожалуй, никогда еще вся условность и относительность этого понятия не выступала столь очевидно. Одни (Е. А. Пиотрковский) считали «естественным методом физического воспитания» только «физкультуру античности» — палестрику, а все остальные гимнастические системы — искусственными. Другие думали, что для современного человека движения античных атлетов «неестественны». Одни, вместе с Дункан, противопоставляли «естественный» свободный танец «искусственному» балету, другие (как Евгений Яворский) считали и то и другое «искусственным». Для некоторых «естественными» были только движения гимнастические, военные или трудовые — как и имитировавший их «физкульт-танец». Другие указывали, что последний не менее искусственен, чем бальные танцы или даже пляски босоножек. Одни (Людмила Алексеева) вслед за Дельсартом и Боде утверждали, что «естественные» движения соответствуют строению тела^[947]. Другие предложили считать «естественными» «нормализованные» движения по Гастеву^[948]. На практике же многие, включая саму Дункан, пользовались одновременно несколькими концепциями «естественного» движения, трактуя его в одних случаях как классическое и гармоничное, в других — как правильное с анатомо-физиологической точки зрения или, наконец, как рациональное и «нормализованное».