Читать книгу - "Преступление и наказание в России раннего Нового времени - Нэнси Шилдс Коллман"

Судебные реформы Петра должны были выделить судебную систему и обеспечить ее профессиональными работниками и упорядоченной процедурой. Последняя задача была решена успешно. Институциональные реформы не были доработаны, сфера ответственности многих чиновников или была неясно описана, или пересекалась с работой других людей. Некоторые судьи, как видно на примерах из Арзамаса, работали профессионально, быстро и толково, но в целом корпус судебных работников не получил средств для выполнения своих задач. Не было доступа даже к базовым ресурсам – обновленным сводам законов, юридическому обучению для судей и писцов, не хватало вспомогательного канцелярского персонала, и не было контроля того, чтобы люди обращались только в новую иерархию инстанций. В эту эпоху законодательного регулирования всего и вся не был написан даже устав Юстиц-коллегии и надворных судов. Смелая попытка 1720-х годов – централизовать судебную систему – была подорвана почти с самого начала. Параллельно с иерархией судов общего назначения продолжали существовать отдельные суды, сферы юрисдикции которых пересекались, в том числе Преображенский приказ для расследования преступлений против государства и военные, морские, городские и монастырские суды. Разделение властей не было доведено до конца, потому что все суды зависели от губернаторов и их подчиненных и от военных полков, которые должны были помогать судам выполнять полицейские функции. Кроме того, местные администраторы, такие как губернаторы и вице-губернаторы, сами служили судьями в надворных судах. Мы говорили, что уже в 1722 году независимые «нижние» суды вошли в состав судов местных воевод вместе с асессорами^[534].

Современники отвергали эти реформы. Когда в 1727 году отменили надворные суды (как и многие другие новые должности), законодательство объявило, что «умножение правителей и канцелярий во всем государстве не токмо служит к великому отягощению штата, но и к великой тягости народной». Вместо них по допетровскому образцу была создана трехступенчатая административно-судебная иерархия: воеводы на уровнях уезда и провинции и выше них – губернаторы, ответственные перед Юстиц-коллегией^[535]. В 1727 году губернская власть приняла на себя управление городами, в том числе широкие судебные полномочия магистратов. Произошел отказ от коллегиального принципа правления и вынесения судебного приговора, что Анисимов называет трагедией, полагая, что коллегиальность защищала от авторитарного принятия решений^[536].

К 1727 году дух просвещенных реформ, пронизывавший «Инструкцию губернаторам» 1719 года, исчез. Эта «Инструкция» приказывала губернаторам основывать школы, больницы и благотворительные организации, а заменившая ее «Инструкция» 1728 года ограничивала, по образцу московского периода, внимание губернаторов общественным порядком, сбором налогов и обороной. Это ослабляло производство дел по уголовным преступлениям, поскольку в воеводских канцеляриях не было создано ни одной административной структуры, которая могла бы эффективно, быстро и этично выполнять судейскую работу. За петровское правление обязанности губернаторов расширились. Сбор новой подушной подати, расквартирование войск, набор рекрутов и другие фискальные, военные и административные задачи приумножались очень быстро, а количество работников сокращалось. К 1726 году количество центральных и местных учреждений в империи выросло примерно до 1700 (в 1698 году – около 360), а вот число гражданских служащих за тот же период уменьшилось наполовину. Правительство пыталось возместить эту потерю двумя способами.

Во-первых, петровские конторы пользовались старым испытанным методом набора местных жителей в местное управление: дворяне становились ландратами и земскими комиссарами, простолюдины – сборщиками податей^[537]. Во-вторых, государственным чиновникам постоянно не доплачивали жалованье. На ранних этапах реформ предполагалось, что подьячим будут платить ежегодное жалованье из доходов канцелярии. Но они должны были сами покупать чернила, свечи, песок (для посыпки страниц) и даже дрова. Со временем положение стало еще тяжелее: в 1715 году отменили поместный оклад для чиновников, оставив только денежное жалованье. Жалованье не повышалось, тогда как цены и инфляция росли. Жалованье гражданских чиновников было как минимум в два раза ниже, чем у военных, выдавали его нерегулярно, а иногда и вовсе не платили. Писарькова выразительно описала, как губернаторы молили Москву прислать жалованье для нищающих писцов. При таком положении вещей работа в судопроизводстве не привлекала людей. Готье заметил, что вершение суда было лишь одной из многочисленных задач воевод послепетровского времени, и при этом не выделялось ни определенных часов для слушаний, ни специальных записных книг для судебных дел^[538].