Читать книгу - "Ревность о Севере. Прожектерское предпринимательство и изобретение Северного морского пути в Российской империи - Михаил Геннадьевич Агапов"

положило «необходимым предварительно собрать более и из разных источников сведений о промышленном состоянии северного края… ибо Отделение имеет только ввиду доводы Богуслава, не подтвержденные никакими официальными данными»1285. В 1850–1860-х годах такие данные появились, однако они мало совпадали с оценками «ревнителей Севера». Обследовавшая в 1868 году Беломорский Север комиссия Министерства государственных имуществ под руководством инспектора сельского хозяйства и рыболовства Н. Я. Данилевского1286, который в 1871 году стал известен как автор сочинения «Россия и Европа», утверждала, например, что объем рыбы в Белом море и прибрежных частях Полярного океана гораздо меньше, чем в Каспийском море. По той же причине, писал Н. Я. Данилевский, не может быть и речи о сравнении Печоры с Волгой. Комиссия Министерства государственных имуществ подтверждала, что количество различного вида тюленей на Крайнем Севере Европейской России можно считать почти неистощимым, но промышленную добычу водившихся там же белух и китов она полагала малоперспективной, поскольку «эти киты принадлежат к роду полосатиков, имеющих меньшее количество жира, чем другие виды китов». Наконец, и полезной древесины в архангельских лесах при всей огромности занимаемых ими площадей, по данным комиссии Министерства государственных имуществ, было не так уж много: «Лес [с ценной древесиной] тянется только по возвышенным берегам рек, тогда как все низменные пространства заняты болотами с низкорослым и чахлым лесом»1287.

В. Н. Латкин и М. К. Сидоров не соглашались с такими оценками и старались во что бы то ни стало «доказать [образованной публике], что на нашем Севере находятся громадные богатства, которыми мы не пользуемся»1288. Последнее замечание являлось ключевым. В меркантилистской логике «ревнителей Севера» природные богатства представляли собой важнейший ресурс экономического обогащения. Их лозунгом было «добывать и продавать». В. Н. Латкин и М. К. Сидоров позиционировали себя «людьми практики», настоящими специалистами по Северу, в отличие от «кабинетных ученых»1289. Поскольку наука являлась важной частью публичной сферы, «ревнители Севера» были заинтересованы в поддержке своих прожектов со стороны научного сообщества. С этой целью М. К. Сидоров отправлял в дар российским и зарубежным университетам, научным ассоциациям и отдельным ученым различные коллекции «предметов Севера», привлекал за свой счет российских и зарубежных ученых к участию в арктических экспедициях, оказывал помощь путешествующим по Северу России исследователям. М. К. Сидоров тесно общался со многими учеными, чьи интересы были связаны с Арктикой. Среди его респондентов были председатель ГОЛ сэр Родерик Мэрчисон, издатель Petermanns Geographische Mitteilungen А. Г. Петерман, профессор А. Э. Норденшельд, член Петербургской академии наук, химик, издатель первого отечественного химического журнала Н. Н. Соколов и др. Однако «ревнители Севера» далеко не всегда находили сочувствие со стороны научного сообщества. В особенности, как будет показано ниже, со стороны ученых-экономистов. В кругу своих единомышленников М. К. Сидоров нередко сетовал на то, что «наука и вообще образование у нас слишком редко служат не во вред, а в помощь русской жизни»1290.

Весомым доводом в пользу экономической рентабельности и инвестиционной привлекательности Севера России должны были служить перечни его природных ресурсов. Наиболее наглядными в этом отношении были списки экспонатов «естественных произведений Севера», представленных В. Н. Латкиным и М. К. Сидоровым с 1860 по 1882 год на семи всероссийских сельскохозяйственных, мануфактурных и художественно-промышленных и пяти всемирных выставках1291. Экспонаты подбирались и группировались таким образом, «чтобы можно было составить понятие о богатстве страны»1292. Почти борхесовские по разнообразию представленных вещей – от запонок из костей морских животных до образцов древесных и горных пород – каталог предметов с Севера России, экспонировавшихся на всемирных выставках, представлял собой коллаж, который должен был вызвать интерес промышленников, геологов, ботаников, зоологов, этнографов и просто любителей экзотики1293. Отдельные образцы северной продукции М. К. Сидоров отправлял как дар «в разные музеи и ученые общества, русские и иностранные»1294. Опираясь на старинные предания и народную этимологию, М. К. Сидоров утверждал, что в Заполярье имеются крупные месторождения золота и серебра1295. На Всемирной выставке в Париже в 1867 году он представил образцы «серебра в руде с Медвежьего острова на Кандалакшской губе Белого моря»1296, а на Всероссийской мануфактурной выставке 1870 года – «горные породы из Лапландии с р. Ивалоиоки, где отыскано золото»1297. М. К. Сидоров сам пытался отыскать золотые и серебряные месторождения на Новой Земле, рассказы о которых составляли значительную часть промыслового фольклора. По мнению Ф. П. Литке, это были всего лишь «сказки словоохотливых мореходов», которые во все времена «повторяют только без разбора слышанное ими»: «Людям непросвещенным свойственно принимать за золото все то, что блестит; им сродна страсть к таинственности и к преувеличению; им приятно возбуждать удивление рассказами о богатстве стран, ими посещаемых. Во всех веках и во всех странах одинаковые заблуждения производили одинаковые предания; американская басня о богатстве Дорадо повторилась и на нашей Новой Земле»1298. Но М. К. Сидоров никогда не был скептиком, он предпочитал видеть то, что ему хотелось видеть.

Рассматривая составленные В. Н. Латкиным и М. К. Сидоровым многостраничные перечни северных богатств, нельзя не заметить, что в них совсем не упоминается пушнина, промысел которой был главным мотивом арктической колонизации со времен новгородской экспансии в «полунощные страны» (Мезень, Печора, Северный Урал)1299. С упадком пушного рынка в XVII веке, вызванным конкуренцией североамериканской пушнины и широким распространением шерстяных и шелковых тканей1300, главной целью российского правительства и частного капитала на Севере стала добыча драгоценных металлов1301. Сделав на этом поприще свои состояния, В. Н. Латкин и М. К. Сидоров собственным примером пытались показать, что наиболее перспективным направлением вложения полученных средств является промышленное освоение Севера, ориентированное на удовлетворение потребностей глобальной индустриализации. Совершенно неслучайно их меркантилистский взгляд на «богатства Севера» различал прежде всего строительные материалы (лес), минералы и горные породы (графит), железные руды, горюче-смазочные материалы (смола, деготь, моржовый и китовый жир). Выставочная деятельность «ревнителей Севера» не принесла ожидаемых результатов. 30 июня 1872 года в ответ на просьбу председателя Высочайше утвержденной комиссии по участию России в Венской всемирной выставке 1873 года А. И. Бутовского прислать образцы в коллекцию отдела лесной промышленности М. К. Сидоров писал:

В течении многих лет, постоянно преследуя одну мысль обратить внимание и Правительства, и капиталистов на богатства нашего Севера и на развитие там своего торгового флота и тем принести громадные выгоды своему отечеству, я наконец истощил свои средства, особенно потому, что в предприятиях своих я не нашел содействия ни со стороны администрации, ни со стороны частных лиц… Я старался опровергнуть мнение, распространяемое и нашими учеными, и местными администраторами, и местными газетами и доказать, что на нашем Севере находятся громадные богатства, которыми мы не пользуемся… Собирание северных произведений, кроме моих личных многолетних трудов стоило мне громадных издержек. Представления же их на разные выставки не только не доставило мне никакой материальной