Читать книгу - "Шесть дней в Бомбее - Алка Джоши"

меня, посреди его лба залегла морщина.

– Что? Но почему?

– Ее привезли в больницу с выкидышем.

Он прикрыл рукой рот. Глаза наполнились слезами. Потом он перекрестился.

– Малыш… Как это произошло? Как женщина может умереть от выкидыша в 1937-м?

Вдруг дверь лифта распахнулась. Вошла женщина в простом черном платье, подчеркивающем ее пышные формы. Должно быть, супруга Паоло. На вид она была на добрых лет десять старше его. Мне случалось встречать пары, где сильно старше были мужья, но такие – никогда. Если Паоло было за сорок, жене точно не меньше пятидесяти. Фигуру она сохранила, но лицо слегка оплыло и икры отяжелели. Брови супруга Паоло выщипывала в ниточки, а губы красила красной помадой.

Паоло все так же молча стоял посреди комнаты.

Женщина сняла широкополую черную шляпу и придирчиво осмотрела себя в барочное зеркало, висевшее над буфетом.

– Фильм оказался отвратительный. Сплошная пропаганда.

Говорила она в нос, по выговору я определила американку, которых часто встречала в больнице в Индии, – в речи ее не было ничего общего с мелодичными интонациями Паоло.

Женщина, потянув по очереди за каждый палец, сняла перчатки и положила их на буфет.

– Ты не поверишь, кино было про еду! – Она продолжила, имитируя итальянский голос за кадром. – Муссолини считает, что поэзия и музыка помогают обострить вкус пищи. – Она рассмеялась и скинула туфли на высоких каблуках. – Я думала, Флоренс Фостер Дженкинс после пригласит нас всех к себе слушать ее ужасное пение. Но, слава богу, мне удалось удрать!

Наконец, она обернулась и увидела меня.

– О. – Она вопросительно посмотрела на Паоло и жестко спросила: – А это кто?

И застыла, переводя взгляд с меня на своего мужа.

Паоло явно плохо соображал.

– Эта женщина ухаживала за Мирой. Мисс Фальстафф, это моя жена Уитни.

– Ухаживала за… Зачем? – прищурилась Уитни.

Я спокойно встала. Такой тип женщин был мне знаком, они легко впадали в истерику.

– Я была ее медсестрой, мэм. В бомбейской больнице «Вадиа».

Уитни, так и стоявшая у буфета, снова спросила:

– Зачем?

– Я там работала, мэм, – растерянно отозвалась я.

– Да нет же, гусыня! Зачем там оказалась Мира?

Я посмотрела на Паоло. Это он должен был сообщить новость жене. Но, похоже, он не в силах был оторвать глаз от пола.

– Кто-нибудь объяснит мне, что случилось? – Уитни снова посмотрела на своего мужа. – О боже! Что-то с ребенком? Паоло! Малыш в порядке?

Я переводила взгляд с нее на Паоло. Мира, кажется, что-то говорила о том, что надо сообщить Паоло о выкидыше. Но какое ко всему этому имела отношение Уитни? Я не понимала, что происходит, и не хотела понимать. Шея горела, я надеялась, хозяева дома не заметили, как я вспыхнула.

Уитни застыла с раскрытым ртом, потом обернулась к мужу.

– То есть ребенка больше нет?

Паоло неверяще посмотрел на жену.

– Миры больше нет. Мира простилась с жизнью. Лучше об этом подумай. – Его лицо потемнело от гнева.

Супруга же в изумлении вскинула выщипанные брови.

– Но мы должны были получить ребенка. У нас должен был быть ребенок. Мы заключили сделку.

– Но Мира…

Уитни подскочила к нему и ткнула пальцем с розовым ногтем ему в грудь.

– Мне плевать на Миру. И всегда было плевать. Если у нас не будет ребенка, мы не получим это. – Она широко раскинула руки. – Не получим квартиру. Не получим ежемесячное пособие. Придется жить лишь на то, что приносят твои… картины… если их можно так назвать.

Паоло сдвинул брови.

– Это еще что значит?

– Бога ради, Паоло, – отмахнулась его супруга. – Ты делаешь копии знаменитых полотен.

– Ты же сама хотела, чтобы я этим занялся. – У Паоло затрепетали ноздри.

– Потому что твои картины не продаются, caro! Я думала, ты станешь успешным художником, как Чирико.

Она приложила руку ко лбу. Паоло стиснул зубы. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут Уитни сообразила, что я все еще здесь, и обернулась ко мне.

– Есть что-то еще, что вы должны нам поведать?

Я вспомнила о картине в сумке, но решила, что неразумно будет отдавать ее Паоло при жене.

– Нет. Мне… мне пора. – Я направилась к двери. – Мистер Пуччини, может быть, вы меня проводите? Уже темнеет.

– Конечно.

Показалось или он вздохнул с облегчением? Видно, решил, что с женой лучше поговорит позже. Мы ушли прежде, чем Уитни успела возразить.

В лифте Паоло достал из кармана рубашки пачку сигарет. Назывались они Nazionali, Паоло выбил одну и потянулся за спичками.

– Из-за него нам даже сигареты приходится курить итальянские, – пробормотал он. – На вкус как коровья моча.

Вероятно, он имел в виду Муссолини.

Мы пересекли двор, вышли на улицу, и Паоло снова заговорил:

– Этот палаццо принадлежит отцу Уитни. Он американец. Судоходный магнат. По дешевке купил здание у итальянской семьи, разорившейся при падении фондового рынка. Потом разделил его на четыре квартиры, в одной из которых мы и живем. Я никогда ему не нравился. Вероятно, не такого мужа он хотел для дочери. – Паоло вздохнул. – Он позволит нам жить в квартире и оставит Уитни в наследство здание, но только если мы подарим ему внука. У нас с Уитни не может быть детей. Вот почему Мира решила нам помочь.

Мы остановились под фонарем, я обдумывала новую информацию, он же всматривался в меня. Значит, Мира хотела отдать ребенка Пуччини? Наверное, люди нередко заключали такие соглашения с парами, которые не могли иметь детей. Но меня эта история поразила не только потому, что прежде я с таким не сталкивалась, но и потому, что тут была замешана Мира, женщина, которая ни при каких условиях не хотела рожать.

– Но как? – пробормотала я, когда голос ко мне вернулся.

– В каком смысле?

– Разве ее муж не стал бы претендовать на ребенка? Он ведь посчитал бы, что это его малыш, верно?

Паоло с несчастным видом вздохнул.

– Слушайте, давайте встретимся завтра? Я все вам объясню. Сейчас не лучший момент. Уитни подумает то, что всегда думает, когда я провожу слишком много времени с женщиной. Мне нужно возвращаться к ней.

– Конечно.

Он потер подбородок.

– Мы с Мирой встречались в парке Каскине. Он… находится на берегу Арно…

– Я найду.

Я поняла, что ему трудно сосредоточиться.

– Там есть статуя индийского принца. Можем встретиться… скажем, в десять. В это время я обычно работаю в студии.

То есть он сможет улизнуть, чтобы жена ничего не заподозрила.

– Договорились.

Мне даже думать не хотелось, какая горячая дискуссия ждет Паоло по возвращении домой.

* * *

Следующим утром я отправилась на поиски статуи принца в парке Каскине на другом берегу