Читать книгу - "Ярослав и Анастасия - Олег Игоревич Яковлев"

На маленького человечка, трясущегося на ослике, никто не обратил внимания. Только какой-то богато одетый малыш, указывая пальчиком, спросил у родителя-барона:

– Это кто? Гном?

– Какой гном! Так, – презрительно махнул рукой отец мальчика. – Быдло! Сын собаки! Колон!

От пристани дорога круто пошла вверх. Высоко на горе виднелись серые каменные зубцы эстергомского замка. Над башней реял голубой королевский стяг с короной святого Стефана и двумя золотыми ангелами.

Ослик, слегка понукаемый вершником, свернул на узкую боковую улочку, прошествовал по дорожке обширного яблоневого сада и остановился возле одного из богатых домов, преобладающих в этой части города, за стеной, валом и рвом.

Приступил Птеригионит к исполнению очередного своего чёрного дела.

Мария-Лициния, когда увидела его, побледнела от страха. Через силу она улыбнулась, затем подозвала к себе крохотного сынишку, шепнула ему, чтобы шёл играть в детскую и не мешал грядущему разговору. Пятилетний мальчик с курчавой головой и раскосыми глазами походил и на грека, и на венгра.

«Не королевский ли отпрыск?» – успел подумать Птеригионит, прежде чем Лициния спросила его:

– Зачем явился ко мне, тёмный вестник несчастья? Опять пришёл причинить мне беспокойство и боль?!

– Ты несправедлива ко мне. Если бы не моё участие в твоих делах, тебе бы до сих пор пришлось ублажать грязных моряков в порту Фессалоник, – прохрипел задетый за живое Птеригионит.

С ненавистью уставился он на голубое платье Лицинии из дорогой парчи.

– Говори, какое имеешь дело. Или я велю вышвырнуть тебя за ворота!

– Быстро же ты забыла, кем была. – Птеригионит зло ухмыльнулся, обнажив жёлтые гнилые зубы. – Тебе бы стоило вести себя поскромнее. Иначе кое-кто может узнать некоторые ненужные подробности твоих прежних дел. А у тебя растёт сын.

В словах евнуха сквозила неприкрытая угроза.

Лициния нахмурилась, молча указала ему на лавку, шурша парчой, села напротив.

– Я готова выслушать тебя, скопец, – сказала она с нескрываемым недовольством. – Мне нет дела, из какой преисподней ты явился. Выкладывай, что за дело мне предстоит сотворить.

– Вот так-то лучше. – Птеригионит удобно устроился на лавке. – Я вижу, ты здорово сумела окрутить короля угров. Его подарки щедры, его любовь сильна. Да, ты умеешь пользоваться своей красотой. Часто ли бывает в твоих покоях молодой монарх?

– Бывает. И не только он один.

– Остальные меня не занимают. Хотя Лициния…

– Здесь меня знают, как Мария. Я – вдова одного ромейского патриция[211], который погиб, сражаясь против Комнина, – молвила женщина.

– Ага, Мария. Вот и не надо, чтобы о тебе думали иначе. Так король – частый гость в этом доме?

– Король Иштван в последнее время приходит реже. У него молодая жена. Наверное, ему хватает её.

– Но всё же он приходит. Это хорошее известие.

Евнух вытащил из сумы некую тряпицу грязно-серого цвета, положил её на стол и развернул. Несколько маленьких горошин предстало взору бывшей гетеры.

– Вот видишь. Когда король придёт к тебе, незаметно опусти пару этих горошин ему в вино. Они помогут ему кое-что забыть… Не сразу… Пройдёт седьмица, или даже дней десять. За это время постарайся скрыться.

– А если я не исполню твоего желания?

– У тебя сын, Лициния. Позаботься о нём. Кстати, он похож лицом на короля угров. Ты не находишь?

– Ничего общего с королём мой сын не имеет! – вспыхнув, гневно отрезала Лициния.

– Не хотелось бы, чтобы некоторые влиятельные лица узнали кое-что важное. К примеру, барон Фаркаш. Он теперь состоит в свите короля Иштвана. Король ему доверяет. А тут ты… Узнают, что его величество бывает у тебя… Начнут подозревать… А король ждёт наследника, и ему совсем не захочется, чтобы у его будущего ребёнка объявился соперник.

– В горошинах яд? – прямо спросила женщина.

– Думаю, ты догадалась без моих слов.

– Но куда я денусь? Что, брошу дом, богатства накопленные?! Это не так просто, скопец!

– Проще, чем ты думаешь. Сразу после встречи с королём верные мне люди перевезут вас с сыном на левый берег Дуная, дадут добрых лошадей. Другие преданные люди переведут через горы. Вы укроетесь в Червонной Руси. Там тебе ничего не грозит. Князь Ярослав – враг короля Иштвана. И он будет доволен, если узнает о последних событиях в земле угров.

– Не верю тебе! – Лициния замотала головой. – Ты можешь что угодно со мной сотворить. Прикажешь убить, например.

– Зачем мне убивать такую нужную женщину? Может случиться, это наше дело – не последнее. Твои услуги могут понадобиться некоторым весьма важным людям.

Убедительно плёл свою паутину хитрый евнух. Понимала с отчаянием бывшая гетера, что не избавиться ей от его сетей. Сыном же она дорожила, как всякая любящая мать.

Она приняла, завернула обратно в тряпицу горошины и спрятала их в один из ларей.

– Король обещал быть в среду, – коротко промолвила она.

– Вижу, ты умна и хорошо понимаешь, что от тебя требуется, – заметил с улыбкой на устах Птеригионит.

– Скажи, а архонта Иоанна… Его архонт Ярослав приказал отравить? – вдруг спросила, морщась от презрения, Лициния.

– К чему этот твой вопрос? – Евнух передёрнул плечами. – Но, если хочешь знать… Архонт Ярослав хотел привезти архонта Иоанна к себе в Галич в цепях. Но нашлись люди, которые не желали, чтобы Иоанн попал в его руки живым. И мне пришлось… выполнить их настойчивую просьбу.

– Значит, не Ярослав… Другой. – Лициния задумалась. – Выходит, архонт – не убийца. Не такой, как ты или твой Бела. Или Мануил Комнин.

– Ну, в тот раз не он был причиной смерти от яда. А в другой раз я и ему оказал подобную услугу. Надо было устранить одного опасного владетеля. Правда, перед тем тот тоже пытался умертвить архонта.

– Это другое дело. Просто архонт Ярослав ответил ударом на удар. Это не так низко и гадко, как творимое нами с тобой, – заметила женщина.

– Выбирай выражения! – визгливо прикрикнул на неё Птеригионит. – И помни: твоя судьба и судьба твоего сына – в моих руках!

Он не мог понять, почему столь настойчиво расспрашивает его Лициния о Ярославе. Или это простое женское любопытство? Наверное, так. Ведь эта женщина нигде и никогда не могла лицезреть архонта. Скорее всего, просто наслышана о нём и о его несчастной любви.

– Теперь ты знаешь, что делать. Прошу тебя поторопиться. Времени у нас нет. В среду всё и сотворишь, – сказал евнух, поднимаясь с лавки. – Жди от меня известий в четверг. И помни, помни, кем ты была и кем стала.

Он выскользнул за дверь. Отчего-то Лицинии показалось, что в палате запахло серой. Она