Читать книгу - "Роковое время - Екатерина Владимировна Глаголева"

ее руку, ему придется ежедневно, ежечасно доказывать ей, что он по-прежнему достоин ее любви. Все к лучшему: она вытеснит из его мыслей мамоновские химеры. В прошлом году Давыдов, вступив в тайное общество, завел издалека разговор о нем со своим кузеном Денисом, упомянув и об Орлове как о сочувствующем новым идеям, но получил в ответ поток сердитых слов: Денис назвал Орлова жалким болтуном, пребывающим во вредном заблуждении, будто они с бешеным Мамоновым сумеют вдвоем стряхнуть российское самодержавие. К слову сказать, Денис был сердит еще и потому, что в его сердце зияла свежая рана – он не преуспел в своих ухаживаниях за прекрасной Аглаей. Так кто принесет больше пользы общему делу – человек, окрыленный личным счастьем, или озлобленный изгой, утративший веру в себя?

Он все еще говорил, но Якушкин слушал рассеянно, уйдя в свои мысли. К какому типу жен принадлежит Телания? Безусловно, к первому: она – роза, а не вьюнок. Считает ли он себя неудачником от того, что Телания его отвергла? Нисколько. И все же он несчастлив. Но если одни строят свое мелкое счастье на осколках чужих надежд, то его глубокое несчастье может напитать своими горькими соками корни будущей общей радости. Да, единственная дорога для него – идти вперед вместе с теми, за которыми следуют их возлюбленные.

…Неделя в Каменке пролетела незаметно. Как по заказу, установилась ясная сухая погода, утро проходило в прогулках или за чтением на площадке у грота. Пушкин завладел в одиночку бильярдной и исписывал листок за листком своими стихами, лежа на зеленом столе. В большом доме была другая бильярдная комната, и там щелканье шаров чередовалось с хлопкáми пробок и здравицами в честь Квироги, Риего и Пепе. Все держались запросто; Александр Давыдов только к обеду переодевался в просторный сюртук, чтобы угодить матушке, а в остальное время сидел у камина в домашнем халате. Пушкин с залихватским видом рассказывал о том, как вызвал на дуэль сразу двух полковников, одним из которых был младший брат Орлова, но они запросили мира («А не то славно бы подрался, ей-богу, славно!»), и обижался всерьез, когда ему не верили. Между тем генерал Раевский присматривался к Якушкину, пытаясь постичь истинную цель его приезда. Несомненно, он догадывался о существовании некой тайны, объединявшей Якушкина, Василия Давыдова, Охотникова и Орлова. Они решили разыграть вчетвером спектакль, чтобы сбить его с толку.

В последний вечер перед отъездом разговоры в гостиной объявили прениями, избрав Раевского председателем собрания и вручив ему колокольчик для поддержания порядка. Он как будто воспринял свою роль всерьез: предоставлял слово по своему выбору, утверждал тему обсуждения, звонил в колокольчик, когда поднимался гвалт. Наконец, Орлов предложил вопрос: насколько было бы полезно учреждение в России тайного общества? Раевский велел ему говорить первым.

Орлов стал рассуждать о том, что неустройства в отечестве весьма многочисленны, того, что делается для их исправления, недостаточно, поскольку обязанные исправлять недостатки получают бóльшую выгоду от их сохранения; обширность России не позволяет одному человеку уследить за всем, что происходит на просторах ее, а правителям отдаленных губерний выгодно вводить государя в заблуждение из соображений собственной корысти. Люди честные, не гоняющиеся за чинами и богатством и вместе с тем наделенные умом и талантами, могли бы поправить дело, если бы, не привлекая к себе внимания завистников, действуя исподволь на начальников и подчиненных, придавали нужное направление умам, публикуя правдивые сведения о положении в губерниях, о творящихся в них злоупотреблениях и способах их предотвратить, о военных поселениях и прочем. Объединение в Общество умножило бы их силы, наделив преимуществом против интриганов и злодеев, которые, конечно, порой покрывают друг друга – рука руку моет, но всегда предадут кого угодно, лишь бы сохранить свои собственные привилегии или протиснуться наверх. Такое Общество на первых порах может быть только тайным, чтобы его члены не подверглись преследованиям со стороны своих врагов прежде, чем сумеют избавить от них Россию. Но, с другой стороны, много ли можно сделать, оставаясь в тени? И не вызовет ли тайна подозрений в злых умыслах?

Не дожидаясь разрешения председателя, Пушкин вскочил со стула и с жаром принялся доказывать пользу, какую тайное общество принесло бы России. Раевский потряс своим колокольчиком; Якушкин поднял руку, прося слова.

– Я совершенно согласен со всем, что было сказано о бедствиях Отечества и о необходимости спасать его, – начал он. – Однако я считаю, что в России совершенно невозможно существование тайного Общества, которое могло бы быть хоть сколько-нибудь полезно. Во-первых, чтобы иметь возможность что-нибудь сделать, нужно быть начальником, а властью у нас облечены лишь те, кто пользуется доверием государя. Допустимо ли пользоваться доверием государя и при этом что-либо скрывать от него? Во-вторых, Общество должно быть многочисленным, но при этом действовать на единых началах. Следовательно, необходимо будет избрать руководителей Общества, которые определят эти самые начала, а также назначить лиц, которые станут следить за соблюдением установленных правил. Вместо того чтобы действовать на благо Отечества, члены тайного общества начнут проводить время в спорах о том, кто из них достоин стать начальником над другими, или ревниво следить друг за другом. Десять праведников еще, быть может, и сыщутся, много сто, но тысяча? А России потребны не менее десяти тысяч праведников! Мудрено будет поддерживать между ними согласие.

Раевский тоже поднялся с кресла.

– Позвольте мне доказать вам, что вы ошибаетесь, – сказал он, в упор глядя на Якушкина. – Во-первых, не все люди, облеченные доверием государя, суть искатели и мздоимцы, есть много честных людей, но обстоятельства принуждают их скрывать свой образ мыслей из тех соображений, что, находясь на службе, они способны принести пользу своему Отечеству, тогда как опала лишит их всяких средств к плодотворной деятельности. Во-вторых, всеобщая неприязнь к тайным обществам проистекает лишь от того, что до сих пор их целью были злоумышления против монархов и высокопоставленных особ, но никак не изменение существующих порядков ко всеобщему благу. Предрассудки живучи, вот почему Общество истинных патриотов будет вынуждено поначалу держать свои действия в тайне. Раздоры, о которых вы упомянули, в таком Обществе будут невозможны, потому что вступать в него станут не из своекорыстия, а из самоотверженности. Члены такого Общества могли бы заменить собою неправых судей, жестоких командиров, невежественных профессоров, продажных журналистов, сановных бездельников в департаментах, беспечных губернаторов, поощряющих лихоимство и разврат!

– Тогда я предложу вам вопрос! – воскликнул Якушкин. – Если бы тайное общество уже существовало, вы сами, наверное, не присоединились бы к нему?

– Напротив, непременно бы присоединился!

– В таком случае,