Читать книгу - "Загадочная Шмыга - Лада Акимова"

— Ну вы даете, Татьяна Ивановна! — услышала она восхищенное.

— Да ладно вам, — улыбнулась смущенно.

Было время, когда к их компании присоединялся и Владимир Аркадьевич, тогда он уже не руководил Театром оперетты, а просто был актером Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. Они выступали вместе. А после концерта Канделаки словно «приказывал»: «Все зашли ко мне!» И все собирались в гостинице в их номере. Так принято на гастролях. И она на глазах у «изумленной публики» превращалась в просто жену и хозяйку, с которой можно было поговорить на любую тему.

Гастроли сближают людей. Перелеты, переезды, жилье в одной гостинице, совместный отдых в свободное время…

Она не любила обращать на себя внимание. Кремер частенько называл ее «женщина без выкрутасов», она лишь хохотала в ответ. Летом, если они выезжали на гастроли на юг ли, на Украину ли, она ходила по улицам в сарафанчике на лямочках, в сандалиях на босу ногу, на голове — косынка… Ее действительно практически никто не узнавал, а она была и рада этому.

Хотя однажды ее неузнаваемость привела к тому, что пришлось задержать начало спектакля. Дело было в конце 50-х.

В те времена нравы были более чем строгие. В 1953 году отменили запрет на декольте, и появились коллекции платьев с вырезом. И тем не менее открытые плечи, большие декольте, чересчур открытая спина не приветствовались в повседневной жизни. Да она и не любила «оголяться». Ее и на сцене-то «раздеть» было весьма проблематично. И художники по костюмам с ней постоянно мучились, отстаивая каждый миллиметр выреза на платье у ее героини. Что уж говорить про повседневную жизнь. В то лето театр уехал на гастроли в один из южных городов. В чемодан она положила новое летнее платье — оно ей настолько нравилось, что она, вопреки своим правилам, уступила уговорам портнихи и смирилась с тем, что спина будет чуть более открытой, чем всегда.

— Танечка, — уговаривала портниха, — это же для летнего отдыха. Вот поедешь отдыхать, как наденешь на пляж, так все и ахнут от восхищения.

Портниха оказалась права. А ей самой платье настолько нравилось, что однажды она надела его вечером и решила пешком прогуляться до театра. Шла по улицам и вдыхала аромат южного города.

И вдруг услышала:

— Пройдемте, гражданочка!

Рядом с ней оказались два милиционера.

— Вы мне?

— Вам.

Пришлось пройти в отделение милиции. А там выслушать целую лекцию о нравах, о том, что можно носить приличной девушке, а что нельзя. Она слушала и поглядывала на часы — время неумолимо приближалось к началу вечернего спектакля. А ведь ей еще надо приготовиться.

— Отпустите меня, пожалуйста. У меня скоро спектакль начнется.

— Ах вы еще в таком виде и в театр собрались… Ну знаете ли…

Лекция началась по второму кругу.

— Я — актриса, — пыталась она объяснить ситуацию. — На сцену выйду совсем в другом костюме.

— Актриса? Ну-ну… И как же ваша фамилия?

— Меня зовут Татьяна Шмыга.

— Девушка, сегодня явно не ваш день, — прервал ее один из милиционеров. — Как раз вчера я был на спектакле и видел на сцене Татьяну Шмыгу. Вы на нее нисколечко не похожи.

— Но я правда Шмыга! — Она чуть не плакала. — Сейчас удостоверение покажу. — И она полезла в сумочку, но с ужасом обнаружила, что документы оставила в гостинице.

— Позвоните, пожалуйста, в театр. Спросите Владимира Аркадьевича Канделаки. Он вам подтвердит, что я — это я. Меня там уже потеряли. Только не говорите, что вы из милиции, а то через три секунды весь театр будет знать…

Один из милиционеров пододвинул к ней телефон.

— Позвоните сами.

— Здравствуйте! — произнесла она в трубку. — Это Таня Шмыга. Можно попросить Владимира Аркадьевича? Нет— нет, все в порядке…

— Девочка! Ты где? Что случилось? Почему тебя нет в театре?

— Владимир Аркадьевич, я в милиции, это недалеко от театра. Подтвердите, пожалуйста, что я — это я.

Через несколько минут Канделаки бушевал в небольшой комнате в отделении милиции.

— Вы кого забрали? Как вы могли про нее хоть что-то подумать? Чем вам ее платье-то не угодило? Мы уже скоро месяц гастролируем здесь, по всему городу афиши расклеены, а вы Шмыгу за то, что вырез на спине больше на два сантиметра, чем положено, в отделение забрали. Вы хоть понимаете, что вы делаете?! Вы бы лучше девок непотребных ловили, а не ведущую актрису театра и мою жену… Совсем с ума посходили со своей нравственностью. В ресторане вечером поужинать невозможно, от б… отбоя нет. А вы…

Канделаки иногда мог быть очень грубым.

— Они меня не узнали, Владимир Аркадьевич, — тихо произнесла она. — А удостоверение я в гостинице оставила. Сама виновата.

— Вы не узнали Шмыгу? — От услышанного Канделаки даже ругаться перестал.

— Ну да, — обреченно сказал один из них. — Я вчера видел вашу жену на сцене. И она была совсем не похожа на эту девушку.

Вечером, как всегда после спектакля, в их номере собралась компания. Тема обсуждения была одна — как Татьяну Шмыгу в милицию забрали. Хохотали до упаду. Она — громче всех…

— Танька! — смеялся Канделаки. — Ну если ты не похожа на Шмыгу, хоть документы с собой тогда всегда носи.

На гастролях вообще много всего случалось. И смешного, и грустного…

Однажды у нее буквально перед самым выходом на сцену сломался передний зуб.

Лето 1977 года. Она уже около месяца гастролирует по Украине с оркестром легкой музыки МГУ под руководством Анатолия Кремера. Оркестр, созданный в конце 50-х годов, имел невероятный успех не только в Москве, но и за ее пределами. Иногда на концерты зрители прорывались всеми правдами и неправдами, потому что невозможно было купить билеты.

И вот они в Мелитополе. По всему городу расклеены афиши, все билеты проданы. Концерты были построены так: в первом отделении оркестр и его солисты выступали со своей программой, а во втором на сцену выходила она — либо одна, либо со своими партнерами.

В тот день был третий концерт — первые два прошли на ура. Она сидела у себя в гримерной и слышала, как принимают оркестр. Скоро антракт. Как ее сегодня встретит публика?

— Танюля! — В дверях гримерной стоял Анатолий Львович. — Ты как?

— Нормально. — Она как всегда по традиции докрашивала ногти.

— Скажешь, когда будешь готова.

Она кивнула.

Первый звонок. Второй. Что ж, пора на выход. Она сделала шаг к двери и вдруг поняла, что с ней что-то произошло. Что именно? Подошла к зеркалу. Вроде все в порядке. Костюм, грим…Что-то не то. За щекой что-то перекатывается, словно леденец. Но ведь она не ела конфет. То, что оказалось у нее на ладони, повергло ее в шок. Улыбнулась в зеркало. Третий звонок. Это конец. В гримерную заглянула костюмерша: