Читать книгу - "Венецианские куртизанки - Мюриель Романа"

рассказывать дрожащим голосом:

– Приговоренных со связанными за спиной руками сначала высоко вздернули за запястья, а потом бросили вниз, от этого произошли вывихи, переломы, даже отрыв рук…

Изабо в ужасе закрыла себе ладонью рот. Глаза Луизы сияли от восторга.

– Прекрасно!

Ошеломленная Изабо отложила в сторону белье, тоже присела на кровать и инстинктивно подалась к Луизе.

– Как вы вынесли зрелище всех этих ужасов? – спросила она едва слышно.

– Я вспоминала их страшные дела, то, что из-за них жизнь Луизы висела на волоске. Их жертвы заслужили, чтобы за них поквитались. Мы с Брантомом, присутствуя при их казни, убедились, что справедливость восторжествовала.

Брантом подтвердил слова Клодины важным кивком.

– При них все время находился исповедник.

– А что они? Были признаки угрызений совести, раскаяния? – спросила Луиза.

Брантом прокачал головой.

– Нет, мадам. Только мольбы избавить их от лишних мук и поскорее прикончить.

– Трусы! – фыркнула Луиза.

Клодина сжала кулак.

– Видели бы вы, Луиза, толпу, когда складывали костер… Все готовы были подносить вязанки хвороста, поленья, солому. С приговоренных содрали одежду, чтобы натянуть на них пропитанные серой сорочки. После этого их поставили спиной к столбам, шеи обхватили веревкой, поясницы – кандалами.

Луиза внимала рассказу с растущим нетерпением.

– Что было дальше?

– Им удалось отшвырнуть ногами хворост, пришлось связать им и ноги.

– Где же их достоинство? – гневно бросила она.

– После этого, – продолжила Клодина, – толпа, требующая справедливости, прихлынула к костру. Под ее возгласы мастер заплечных дел развел огонь. Пламя рванулось вверх и постепенно охватило тела приговоренных. Их вопли боли смешивались с выкриками зевак, которые сильно огорчились, когда умолк последний казненный. Большинство не спешило расходиться. Все это выглядело как искоренение зла во всем городе.

– Сколько времени длилась казнь? – спросила Луиза.

– Часа четыре, наверное, – ответила Клодина.

– Надеюсь, их смерть принесет подобие успокоения душам замученных ими людей, – пробормотала Изабо.

– Синьора Франко испытала, кажется, облегчение, когда мы вернулись с казни.

– Как и я, – созналась со вздохом Луиза. – А теперь, Брантом, будьте так добры, оставьте нас. Ваша кузина должна меня осмотреть.

– Разумеется, мадам, – молвил он с поклоном.

Луиза дождалась его ухода и схватила Клодину за руку.

– Скорее сообщите мне новости о Монтгомери!

Клодина в замешательстве опустила голову.

– К несчастью, я ими не располагаю. Мадлен не явилась на встречу.

– Вы ходили за запиской в библиотеку? – тревожно спросила Луиза.

– Я отправила туда Брантома, женщинам туда нельзя, но он ничего не нашел. Я справлялась в порту, османский корабль еще не отчалил.

– Успокойте меня: вы ведь ничего ему не говорили о Монтгомери?

– Нет, хотя я уверена, что он достоин доверия, даже вашего, Луиза.

– Там видно будет, – ответила та, поджав губы.

– Что ж, раз османский корабль по-прежнему стоит у причала, то Монтгомери, без сомнения, все еще в Венеции.

– Нам мало одних предположений, нужна уверенность. Клодина, отправляйтесь по тому адресу, где обитает Монтгомери, убедитесь, что он по-прежнему там. Изабо, пора переходить к следующему этапу нашего плана, касающегося визиря. Не забудьте о приворотном зелье.

Изабо

– О, вы божественны, вы – мой луч лунного света, я даже скажу, что вы созданы для любви.

Визирь, растянувшийся на кровати под балдахином, пожирал глазами Изабо, игравшую в кресле на лютне.

– Уверен, кожа у вас нежная, как лукум, губы сахарные, как мед, я не перестану вас восхвалять!

– Кажется, вы знаете, о чем толкуете, синьор.

Он оскалил зубы, за которыми тщательно ухаживал, применяя лимон.

– Ты особенная, с меня довольно одного твоего присутствия. Твой взгляд, устремленный на меня, воспламеняет меня сильнее любых радостей плоти.

– Раз так, с вами продолжится мое неведение о плотских удовольствиях, вы ведь предпочитаете девичью невинность.

– Ну уж нет! Вся Венеция думает, что я увлечен только девственницами, а на самом деле я никого так не люблю, как женщин с опытом.

Изабо нахмурилась.

– Почему же тогда вы ищете девственниц?

– Потому что мне подавай только первосортный товар. Не хочу, чтобы мне доставались порченные.

Изабо перестала играть на лютне.

– Продолжай околдовывать меня своей музыкой, моя вечерня звезда! Ох, уж эти собаки испанцы! Приспичило же им совокупляться с дикарками! Не хватало мне подхватить завезенный ими из Америк недуг, сифилис! Им заражены все ваши дома терпимости.

Изабо прыснула.

– Так это из-за страха заразиться вы предпочитаете девственниц?

– Представь, да! Вдруг я принесу заразу в свой гарем? Меня ждет там сотня с лишком женщин. В мои планы не входит их проредить. Ведь в таком случае я больше не мог бы пользоваться ими сам, как и предлагать их своим людям, которые должны быть совершенно здоровы, чтобы мне служить. После этого они были бы годны только для перепродажи в африканские бордели, а то и куда подальше. Ужасный убыток! Ты хоть представляешь, во сколько мне встало бы обновление всего сераля? Я бы разорился! И потом, если честно, я ко многим из них привык.

– Понимаю, – отозвалась, смягчившись, Изабо. – У вас доброе сердце, синьор.

– Мне нравятся твои речи. Я мог бы часами слушать твой голос, для меня время в твоем обществе бесценно! Твоя душа так чиста! Не знаю, почему я так откровенен с тобой, ты внушаешь мне доверие, какое я редко к кому-либо испытывал. Уж не околдовала ли ты меня? И пускай, мне слишком хорошо с тобой! Налей мне еще твоего восхитительного игристого вина, это истинное приворотное зелье! – добавил он со смехом.

* * *

Изабо оторвала перо от листка бумаги. Во дворе нежно трепетала листва деревьев, благоухали цветы. Что она могла написать, кроме лжи? Она надеялась, что Флоримон никогда не узнает правды. Здесь она открывала мир, о существовании которого раньше не подозревала, полный экзотических умелых куртизанок, волшебных зелий, дуновений далекого Востока. Ни о чем этом она никогда не сможет ему поведать. Можно ли построить брак на обмане? У каждого есть, без сомнения, свои маленькие секреты, но ее собственный секрет казался ей невыносимо постыдным. Она, не умеющая лгать, как сможет она не заливаться краской, не запинаться, когда придется отвечать на его вопросы? Она заранее ужасалась, представляя его ответ, если она приоткроет хотя бы краешек правды о ее жизни в Венеции, где она, по его убеждению, должна была обитать в монастырском затворничестве…

Она встала и понюхала с закрытыми глазами преподнесенный визирем букет роз. Потом со вздохом перенесла взгляд на фонтан. Ей хотелось воспользоваться своим юным возрастом, обеспечить свое будущее, пока свежа ее красота. Флоримон был хорошей партией. Ее родители предпочли