Читать книгу - "Венецианские куртизанки - Мюриель Романа"

вынуждало привлечь к заговору Брантома и во все его посвятить. Но согласится ли он стать их сообщником? Что, если он усомнится в том, что над цареубийцей должно свершиться правосудие? А вдруг, что еще хуже, он выдаст их с потрохами графу в порыве мужской взаимовыручки? Но другого выхода у них не было, приходилось идти на риск.

– Хорошо, Клодина. Позовите Брантома, посмотрим, обоснованно ли ваше доверие к нему.

И Луиза встала, внезапно обретя силу и живость.

– Вы, Изабо, примете предложение визиря. Очутившись внутри его венецианского дворца, вы отопрете нам дверь, и нам останется только пленить цареубийцу и отвезти его в Париж.

– На словах все выглядит просто… – проговорила в задумчивости Изабо.

– На деле все выйдет не сложнее, – заверила подруг Луиза. – Знаете ли вы, Клодина, каким пойлом усыпил меня колдун? Чтобы обездвижить Монтгомери, нам придется утроить дозу.

– Я отыщу состав в гримуарах.

– Что, если мы потерпим неудачу? – взволнованно спросила Изабо.

– Нет, нам будет сопутствовать успех, – пообещала Луиза.

– Надо немедленно отправить гонца к королеве-матери! – спохватилась Клодина и бросилась к письменному прибору.

– На это нет времени, Клодина, придется преподнести ей сюрприз – доставить Монтгомери связанным по рукам и ногам, – возразила Луиза победным тоном, не скрывая воодушевления.

Габриэль

Темной венецианской ночью Монтгомери дышал полной грудью. Ему понадобилось проветриться. Отплытие откладывалось уже много дней. Визирь взял привычку возвращаться на рассвете, изнуренный, но счастливый, и с нетерпением ждал вечера, чтобы снова броситься туда, откуда ушел утром, хоть всегда обещал, что уж это будет последний раз. Мало этого, он донимал Габриэля рассказами о красоте околдовавшей его женщины и был глух к докладам о портящихся на борту съестных припасах, о теряющих терпение матросах, о депеше от султана, торопившей его возвращение. Монтгомери чувствовал, как в нем самом пробуждается мужской аппетит. Знать, что там, под той же крышей, находится Мадлен, день ото дня становилось для него все более нестерпимой пыткой.

В тот вечер, уступив зову желания, он завернулся в плащ и отправился в квартал Санта-Формоза, где удовлетворял свой голод визирь. С каждым шагом его нетерпение становилось все больше. Перейдя через узкую улочку и очутившись перед пользовавшимся громкой славой домом, он заметил слежку – юркие тени на канале. Определить число преследователей было затруднительно, зато он точно знал, что должен будет противостоять им в одиночку. Что ж, он дорого продаст свой кошелек и свою жизнь. Притворившись, будто ничего не замечает, он сменил направление и тем же бодрым шагом направился в другую сторону. Он уже знал место, где внезапно даст бой своим преследователям. Его рука лежала под плащом на рукоятке шпаги. Дойдя до облюбованного моста, он резко развернулся и выхватил шпагу. Незнакомцы от неожиданности попятились.

– Берегитесь, наемные убийцы! – крикнул он, бросаясь на них.

– Полно, мессир де Монтгомери! Мы пришли с миром.

Габриэль, не ждавший услышать свое имя, не опускал шпагу. Перед ним стояли четверо мужчин, одетых как горожане. Один из них был огромен, как бык. У самого рослого, того, кто говорил, были свисающие, по английской моде, усы.

– Что ты сказал, деревенщина?

– Полегче, мессир граф, для нас честь вас повстречать. Простите, что преследовали вас, мы не были до конца уверены, что это вы.

– Кто вы такие? – спросил Монтгомери, по-прежнему угрожая им шпагой.

Они с сомнением переглянулись.

– Клермон де Пиль, к вашим услугам, мессир.

– Прошу сюда, – позвал «бык», ныряя под мост.

Монтгомери последовал за ними, не вкладывая шпагу в ножны. Он видел, что эти люди неровня ему в бою, хоть он и провел в бездействии не одну неделю.

– Вы – герой, мессир.

– Да, вся Франция поет вам хвалу.

– Франция? – недоверчиво переспросил Монтгомери.

– Франция Реформы. Вы избавили нас от кровавого тирана.

От удивления Монтгомери опустил, наконец, свою шпагу.

– О ком вы говорите?

– Вы убили короля Генриха Второго, а он сжег на кострах множество наших единоверцев. Вашей рукой действовал Всевышний.

Граф чуть не выронил шпагу. Впервые после разразившейся на турнире драмы он слышал такие слова. В них был смысл, король перебил немало протестантов. Но делать из-за этого героем его, Габриэля…

– Чего вы хотите?

– Нас послал адмирал Колиньи, чтобы призвать вас примкнуть к нам. Вас поддерживают гранды, принц Конде, король Наваррский, есть поддержка и за границей, в Англии. Вы могли бы восстановить в королевстве правосудие и свободу.

Монтгомери не сдержал усмешку.

– Правосудие и свобода! Мне отказано в том и в другом. Теперь я верю только в самого себя и в свою честь.

– Последовав за нами, вы могли бы восстановить свою честь и добиться небывалой славы, мессир.

– Как это сделать?

– Встав во главе наших войск, вы непременно станете победителем, залогом тому ваша доблесть. Вы были бы не только нашим героем, но и нашим предводителем!

Монтгомери покачал головой. Для него все это звучало абсурдно, он ни на мгновение в это не верил. К тому же если бы протестанты признали его, то ему пришлось бы забыть о своем намерении стать невидимкой. Он подозревал, что остается в этом южном городе единственным, кто смахивает на викинга, к тому же, по словам Мадлен, за ним охотились агенты королевы-матери. Выйдя в город, он поступил опрометчиво, теперь нужно было немедля возвращаться в османское посольство, где ему обеспечена безопасность. Утром, когда вернется визирь, он не отстанет от него, пока не убедит покинуть Венецию.

Я с вами не пойду. Забудьте обо мне, и, главное, никому ни слова о нашей встрече, иначе вы попробуете мою шпагу!

Но эти слова застряли у него в горле. Ему нельзя было рисковать, лучше было притвориться, что он склонен принять их предложение, и тем самым выиграть время.

– Где мне вас найти? – спросил он.

Луиза

Луиза надела любимый воротник-фрезу, ей хотелось встретить предстоящее испытание сильной и уверенной. Упершись спиной в стену, она смело ждала, что будет, отвергая копошащиеся в глубине сознания опасения.

Вошел Брантом, ему было совестно топтать сапогами пушистый персидский ковер. Сначала он присел на табурет и скинул сапоги с проворством человека, привыкшего обходиться без денщика. Комната наполнилась не лучшим ароматом.

– Умоляю, выйдете и снова обуйтесь, – сказала ему Луиза.

Брантом так и сделал, после чего занял место в компании трех женщин. На его физиономии с твердым подбородком появилась легкая улыбка.

– Как у вас с верностью, мессир? – с ходу обратилась к нему