Читать книгу - "Годунов. Трагедии Смутного времени - Александр Николаевич Бубенников"

– Московские люди, вы потеряли героя редкого мужества и полководца невероятного таланта! Не только в вашей земле, но и во владениях моего короля не видел я раньше такого гениального военачальника и теплого душевного человека, как князь Михаил, ставший мне надежным боевым другом. Светлая память великому русскому воину!

Шуйский пытался сохранить лицо и постарался воздать племяннику заслуженные почести. Он устроил торжественные, пышные похороны, на которые вышел весь город. При упокоении выдающегося полководца в Архангельском соборе Кремля «полуцарь» громко рыдал над его роскошной гробницей, расположенной рядом с могилами русских царей и великих князей.

Но бесконечную вереницу открытых убийств и тайных отравлений в кровавом калейдоскопе Смуты остановить только молитвой и Божьим словом было невозможно.

Глава 15

А как же Филарет, выехавший из Тушина в обозе гетмана Рожинского? Неужели он так и не доехал до короля Сигизмунда? О его участии в гибели боярина Бельского в Казани и князя Михаила Шуйского в Москве мы можем только догадываться по косвенным, опосредованным обстоятельствам. Нечто подобное было и при отравлении Бориса Годунова, при убийстве его вдовы и сына царевичем Дмитрием Ивановичем, то есть Лжедмитрием Первым, порождением Филарета, вызванным им из небытия.

21 мая к Волоколамску подошло русско-шведское войско под началом воевод Валуева и Горна. Оно двинулось на приступ тамошнего монастыря, в котором засели полторы тысячи поляков и казаков под командованием пана Руцкого. Спастись и рассеяться по окрестностям удалось только трем сотням из них.

В числе русских «трофеев» оказался и тушинский патриарх Филарет. Победители обращались с ним без особого пиетета, ибо русское войско перед походом благословлял законный патриарх Гермоген. Воевода Григорий Валуев, прославившийся как убийца Лжедмитрия Первого, даже не удосужился побеседовать с Филаретом, понимал, что надо ковать военную удачу, пока дело шло горячо и весело. Он с шеститысячным отрядом двинулся из Волоколамска на Можайск, занял этот древний город, помолился резанному из дерева образу Николы Можайского в стенах Никольского собора и быстро прошел по Большой Смоленской дороге до Царева-Займища.

Судьба Филарета, попавшего в плен вместе с поляками, была совсем не трагической, а скорее фарсовой. Этот создатель самозванцев почему-то не угодил в застенки, не был допрошен с пристрастием, хотя вполне заслуживал этого. Филарет был с миром отпущен в родовые хоромы Романовых, расположенные в Китай-городе. Причина, наверное, состояла в том, что ситуация в Москве резко изменилась. Положение «полуцаря» теперь было более чем шатким. Михаил Скопин-Шуйский умер. Вместо него предводителем русского войска, вышедшего навстречу польской армии гетмана Жолкевского, государь Василий Иванович опять назначил своего бездарного, завистливого до неприличия брата Дмитрия.

Наверное, тоже не случайно практически совпали по времени приезд в Москву из Волоколамска Филарета и битва под Можайском, у деревни Клушино. 32 тысячи русских под началом Дмитрия Шуйского и 8 тысяч шведов, которыми командовал Якоб Делагарди, сошлись с польским войском, возглавляемым опытным и даровитым гетманом Станиславом Жолкевским, которому тогда было шестьдесят три года. Конечно, тандем Михаила Скопина-Шуйского и Делагарди расчихвостил бы Жолкевского, даже если бы обладал значительно меньшими силами. Но теперь Якобу Делагарди пришлось иметь в союзниках бездарного труса и скрягу Дмитрия Шуйского, который привел свое войско в Можайск, занятый ранее Валуевым.

14 июня гетман Жолкевский осадил Царево-Займище. Там он разделил свое войско на две части. Меньший отряд численностью в 700 человек блокировал Валуева в населенном пункте, а основное войско, насчитывающее шесть с половиной тысяч человек, пошло к селу Клушино, расположенному в трех десятках верст от Царева-Займища.

Воевода Валуев послал за помощью к Дмитрию Шуйскому. Тот по причине сильной жары двигался медленно и остановился у села Клушино.

Дмитрия Шуйского погубили жадность и глупость. Накануне битвы наемники – немцы, французы и шотландцы, служившие у Делагарди, – потребовали немедленной выплаты жалованья. У брата царя в походной войсковой казне были огромные по тем временам деньги, но скряга-князь обещал рассчитаться сразу же после боя, решив сэкономить на погибших.

Два наемника, возмущенных такой жадностью, перед началом битвы перебежали к гетману Жолкевскому и рассказали ему о страшной скаредности погубителя князя Скопина-Шуйского. В самый разгар битвы 24 июля 1610 года Станислав Жолкевский обратился к наемникам с деловым предложением. Он обещал им за предательство сумму, бóльшую той, что задолжал их военачальник. Такая щедрость подействовала. Отряд наемников мгновенно перешел на сторону гетмана Жолкевского.

Узнав об этом, Дмитрий Шуйский вскочил на коня и побежал с поля боя. Видя такой пример полководца, за ним побежали русские воеводы и ратники.

Делагарди и Горн собрали своих воинов и ушли на север, к шведской границе. Они знали, что победитель в Клушинской битве, гетман Станислав Жолкевский, проявит великодушие и не будет преследовать их.

Так печально и бездарно завершился военный русско-шведский альянс, который держался на боевой дружбе Василия Скопина-Шуйского и Якоба Делагарди. Дмитрий Шуйский, трус и подлец, родной брат «полуцаря» Василия, разрушил его.

Победа поляков Жолкевского была безоговорочная. Им достались вся русская артиллерия, золотой штандарт, сабля беглеца князя Дмитрия, обоз и огромная походная казна.

Воевода Валуев долго не верил в позорное бегство своего начальника, но поляки показали ему саблю князя Дмитрия и знатных пленников. После этого он сдался, вместе со всеми своими воинами и жителями Царева-Займища присягнул королевичу Владиславу. Их примеру последовали города Можайск, Борисов, Верея, Боровск, Волоколамск и Ржев.

Тем не менее сил гетмана Жолкевского для взятия Москвы явно не хватало. Он остановился под Можайском, в ста верстах от русской столицы, и раздумывал, что же ему делать с Шуйским и с самозванцем, на сторону которого опять перешел Ян-Петр Сапега с большим польским отрядом. Деньги в очередной раз сделали свое дело.

Тушинский вор с Сапегой воспользовались разгромом войск Дмитрия Шуйского. Они овладели Пафнутьево-Боровским монастырем, а потом без боя взяли Серпухов, Коломну и Каширу.

«Полуцарь» Шуйский уже совершил государственное преступление, заключил альянс со шведским королем Карлом Девятым, обещал отдать ему русские земли за военную помощь. Теперь, в критический момент своего царствования, он пошел на новую измену своей собственной стране. Цепляясь за ускользающую власть, не имея возможности отразить давление войск Жолкевского и самозванца, этот венценосец обратился за помощью к крымскому хану. По царской просьбе к Туле пришло татарское войско под началом мурзы Кантемира. Тот взял деньги у царских воевод, но не спешил сражаться с поляками Сапеги и казаками Лжедмитрия Второго. Вместо этого он занялся грабежом и угнал в Крым несколько тысяч мирных жителей, захваченных в полон.

В крепости Зарайск самозванцу оказал достойное сопротивление