Читать книгу - "Годунов. Трагедии Смутного времени - Александр Николаевич Бубенников"

его клевретов ни в коем случае не перехватил эти драгоценные печати. Без них никто не поверит, что Михаил – царь Дмитрий Иванович, сбежавший из Москвы, из лап Шуйских и Голицыных.

– Тут есть одно препятствие, Федор. Молчанова можно опознать по спине, основательно исполосованной кнутами.

– Тогда пусть Молчанов начнет писать из-за границы письма, скрепленные царскими печатями, а гетман Сапега и его люди найдут другого человека, подходящего на роль нового самозванца.

Филарет, так и не ставший первосвященником, отдал последние распоряжения младшему брату Ивану Каше и поехал малой скоростью в свою Ростовскую митрополию. Оказавшись там, он сослался на серьезное недомогание и не отправился на всенародное покаяние перед бывшим патриархом Иовом, устроенное Василием Шуйским и Священным Собором во главе с Гермогеном.

Такое случилось впервые в русской истории. Православный народ просил святого отца отпустить ему все грехи – изменничество, вероломство, прельщение, строптивость и прочие. Люди клялись впредь не нарушать присяги, данной московскому царю, винили себя во всех бедах, ниспосланных Господом Богом на Русское государство. Но по иронии судьбы царь Шуйский, его бояре и князья так и не покаялись в убийстве юного царя Федора и царицы Марии, в преступной выдаче царевны Ксении в лапы бессовестного самозванца Лжедмитрия.

Иов, ослепший от страданий, ответил на это грамотой. В ней он велеречиво и умилительно говорил о величии Русского государства, созданного многими поколениями царей, землепашцев и воевод, старательно перечислял народные вины и измены.

Перед этим в Москве произошло одно знаковое событие. Труп самозванца Лжедмитрия был вырыт из ямы, расположенной на задворках убогого дома, стоявшего за Серпуховскими воротами. С его мертвого лица была сорвана та самая маска, в которой он иногда появлялся на веселых маскарадах после свадьбы с Мариной. Люди, которые видели это, были потрясены несоответствием живого и мертвого человека. По столице сразу же пошли опасные слухи о том, что убит был кто-то другой. Мол, этот покойник совсем не похож на живого царя, который въехал на белом коне в Москву с западной стороны. Дескать, во время сильных морозов над могилой самозванца появляется призрак. Он заговаривает с православными людьми, напрямую обращается к их душам, пугает едва не до смерти.

После этого труп самозванца был сожжен. Его пепел и прах помянутые православные смешали с порохом, забили в пушечный ствол и выстрелили дьявольским зарядом в западную сторону, откуда Лжедмитрий въехал в Москву на белом коне. Он удержался в седле среди вихря черной пыли, но был выбит из него ураганом Смуты.

Не успело смолкнуть эхо выстрела, рассеявшего злосчастный прах самозванца Лжедмитрия Первого, как словно в издевку над скаредным лжецом, «полуцарем» Шуйским, из Речи Посполитой принеслись опасные мистические слухи. Царь Дмитрий Иванович снова спасся! Он жив, опять угрожает Москве и ее правителям!

Глава 8

Марина с отцом Юрием по-прежнему томились под усиленной стражей в Москве. Царь Шуйский назвал их своими почетными гостями, на деле же они были его пленниками.

В эти дни в Самборе, в имении матери Марии, Ядвиги Тарло-Мнишек, появился красивый веселый дворянин, свободно говоривший по-польски и на латыни. Этот человек попросил хозяйку прилюдно называть его Михаилом Молчановым и тихонько сказал ей, что на самом деле он русский царь Дмитрий, уцелевший во время мятежа и сбежавший из Москвы.

Мать Марины прежде не видела своего венценосного зятя, была весьма осторожна, опасалась давать кров незнакомцу, запросто жонглирующему самыми высокими титулами и звучными именами. Но этот человек предъявил Ядвиге рекомендательное письмо литовского канцлера Льва Сапеги. В нем тот просил ее дать временное пристанище московскому царю Дмитрию и сохранить его местоположение в тайне.

Ядвига знало о сложных отношениях мужа с канцлером Львом Сапегой и его племянником воеводой Яном. Эти вельможи, особенно канцлер, презрительно отзывались об излишне меркантильном, неважно образованном, мужиковатом, с их точки зрения, шляхтиче Юрии Мнишеке.

Ядвига решила проявить характер, изобразила, будто не доверяет рекомендательному письму канцлера, и вызывающе, с высокомерной презрительной усмешкой спросила странника:

– А какие у вас есть еще доказательства того, что вы действительно русский государь, бросивший при бегстве из Москвы свою любимую жену и тестя?

Молчанов тут же нашелся и ответил:

– Мне казалось, что письмо канцлера Сапеги является более чем весомым доказательством. Но если вам недостаточно этого письма, то на днях я предоставлю вам золотую царскую печать и другие драгоценные регалии, которые доставит в Самбор мой верный человек.

Ядвига была наслышана о трагических событиях в Москве и долго расспрашивала Молчанова о судьбе дочери и мужа, плененных там. Он говорил без утайки, выложил все, что знал, и этим заслужил расположение Ядвиги, дочери королевского секретаря Николая Тарло.

Естественно, Молчанов получил приют в доме Мнишеков. До прибытия в Самбор гонца с царской печатью и другими реликвиями он был предельно осторожен, мало показывался на публике, понимал, что его здесь могут разоблачить не только как самозванца Дмитрия, но и как дьяка-чернокнижника, битого кнутом.

Через пару дней в доме Мнишеков действительно появился гонец и в присутствии удивленной, немного бледной Ядвиги передал в руки Молчанова золотую печать и прочие царские регалии. Потом у них состоялся разговор наедине. Посланец Романовых сказал авантюристу, что тот должен рассылать по всей Руси письма, заверенные царской печатью, обещать в них свою милость всем подданным, волю крепостным крестьянам. Тогда, мол, к тебе потянутся казаки. Слух о том, что царь Дмитрий Иванович жив и собирает силы для броска на Москву, против Шуйского и бояр, поднимет города. Начнутся бунты, мятежи. Тогда «полуцарь» долго на престоле не просидит, слетит с него.

– Вскоре сюда, в Самбор, придет казачий атаман Болотников, – сказал гонец.

– Я ничего не знаю о нем.

– Главное в другом. Он знает, что московский царь Дмитрий Иванович спасся во время бунта, сумел бежать. Болотников – настоящий воин, человек смелый, без страха и упрека. Ты ему дашь царскую грамоту о назначении твоим главным воеводой. В Путивле вас с атаманом будут ждать вооруженные люди. Оттуда вы пойдете на Москву, против Шуйского.

Из Самбора в русские города пошли грамоты, написанные авантюристом-чернокнижником, возомнившим себя царем Лжедмитрием Вторым. В них среди всего прочего говорилось и о том, что все войска, верные ему, должны собираться в Путивле.

Там же, в Самборе, состоялась встреча авантюриста Молчанова и казачьего атамана Ивана Болотникова. Они договорились идти на Москву, казнить по пути всех подряд сторонников Шуйского. Пани Ядвига поддерживала их, желая освободить из плена дочь и мужа.

В Путивле собралось значительное войско, состоявшее из казаков