Читать книгу - "Новые миры взамен старых - Ирина Владимировна Скарятина"

как мог, поскольку наши разговоры о моде наскучили ему до умопомрачения, она мне не поверила и весь вечер настороженно следила за Виком, вскрикивая от неподдельного ужаса всякий раз, когда он приближался к хранилищу её запасов.

В конце концов, увидев, что он углубился в изучение старого семейного альбома, она успокоилась и показала мне несколько платьев, которые только что закончила для своих новых заказчиц.

"А теперь взгляните на это, – предложила она, – Утреннее платье для молодой женщины, которая работает в конторе. Этот материал называется шёлковый лён, и он не мнётся. И она хотела, чтобы оно было без рукавов, потому что она пользуется пишущей машинкой и рукава ей мешают. Длина всегда одинакова, мы называем её средней, и есть большой чёрный бант, который в этом году считается очень модным. Её шляпка с широкими полями будет из того же материала, что и платье".

"А какие туфли она наденет с этим нарядом?" – поинтересовалась я.

"О, наверное, льняные на плоской подошве или, может быть, бежевые кожаные. Бежевый нынче самый любимый цвет".

Затем она достала два сшитых ею вечерних платья: одно из бледно-зелёного шифона, отделанного серебром, с похожими на крылья развевавшимися драпировками, другое из оранжевого шёлка с чёрными бархатными бантами на плечах и у шеи.

"Да они же просто прелесть, а ты великая художница, моя старая курица из Кёге54", – восхищённо воскликнула я, и мой комплимент был встречен лучезарной улыбкой и глубоким поклоном, в то время как Вик пробормотал, что хотел бы увидеть тех красоток, для которых были сшиты данные платья, или, что ещё лучше, позвать их прийти на примерку.

"Что он сейчас сказал, мой золотой зайчик55?" – с тревогой спросила она, и с ней чуть не случился припадок, когда тот вдруг схватил платья и направился к окну.

Потребовалось некоторое время, чтоб успокоить её, и только когда на неё снизошло счастливое озарение приготовить полную тарелку домашних булочек и поставить её перед Виком, она вернулась к демонстрации мне своих творений, хотя изредка, качая головой, и бормотала полувосхищённо-полувозмущённо: "За какого же шутника вы вышли замуж, мой золотой зайчик! Забавного, конечно, но слегка диковатого. Дома ему тоже всегда хочется всё выбросить из окна?" – и выглядела крайне недоверчивой, когда я заверяла её, что там он совершенно безобиден.

Вскоре она достала серый костюм, над которым сейчас работала.

"Вы увидите, что девушки часто надевают свои тканевые костюмы и по вечерам, – сказала она. – С шёлковой блузкой или блузкой из маркизета они даже в театре считаются приличным нарядом. Это касается тех, кто пока не может позволить себе вечернее платье, поскольку цены всё ещё весьма высоки. Однако, как правило, все предпочитают лёгкие платья из шёлка с принтом или шифона разных цветов – это в летнее время. Зимой, разумеется, каждая девушка мечтает о чёрном атласном платье. Драпировки, похожие на крылья, очень модны, как и накидки".

Я задалась вопросом, как эти новые женские веяния повлияли на энтузиазм девушек в построении своего социалистического государства, столь непохожего ни на одно другое в мире. Ослабило ли это их революционный пыл, сделав их поведение более мягким и "девичьим"?

Вскоре на этот вопрос был дан ответ: на большом собрании комсомольцев молодая ударница – красивая светловолосая девушка, одетая в развевавшееся голубое шифоновое платье, которое могло быть творением Татьяны, – встав, произнесла пламенную революционную речь. Она рассказала о достижениях революции, и развитии коммунистических идеалов, и целях второй пятилетки, подвергла критике отсталость транспорта, объяснила причины и указала на то, что делается для его улучшения, добавив, что, конечно же, женщины по-прежнему будут занимать значительное место в этой важной сфере деятельности.

И когда та взмахивала руками, поворачиваясь то направо, то налево к своей аудитории, серебряные блёстки трепетали, а "крылья" из шифона голубым облаком кружились вокруг неё.

Снова и снова я посещала подобные собрания и слышала, как девушки произносили похожие речи. Большинство из них, как выступавших, так и их слушателей, было всё так же одето в короткие юбки и блузки первых революционных дней, но неизменно попадались и одеяния ярких цветов, скроенные по новым лекалам советской моды, явно доказывая, что можно быть одновременно и пылкой большевичкой, и хорошо одетой женщиной.

Однажды вечером в театре я сидела рядом с молодой работницей, и в антракте мы разговорились. Обсудив пьесу и исполнителей, она сказала мне, что актрисы являлись образцами следования моде для всех женщин в СССР.

"Два года назад одна из моих любимиц на сцене носила платье, похожее на то, что сейчас на мне, – и она указала на своё шёлковое платье оливкового цвета. – Я влюбилась в него и начала шить такое же для себя. Но, поскольку я партийный работник, у меня крайне мало времени на подобные занятия, и на создание этого платья у меня ушла ровно пара лет. Теперь же, будучи законченным, оно устарело и стало старомодным. Сегодня вечером я надела его в первый раз, и дома надо мной все посмеялись. Видите ли, жакеты-болеро больше не носят. Что я могу с этим поделать?"

Я предложила той обратиться за советом к моей старой Татьяне, дав ей полное имя и адрес.

"А у вас очень красивое платье, – одобрительно промолвила она, – но почему вы не носите пуфы, это же ужасно модно в этом году? И вообще, кто вы? Вы замечательно говорите по-русски, но больше похожи на иностранку".

Я объяснила ей, и она продолжила: "Знаете, нам уже не очень-то и легко отличить иностранку от хорошо одетой русской? Ведь раньше мы подражали туристкам, и они создали наш стиль, но теперь просто оглянитесь вокруг. Наши женщины облачаются для театра во всё самое лучшее, и разве они не прелестны?"

Несомненно, публика выглядела гораздо наряднее, чем пару лет назад. И это совсем не походило на первые дни после революции, когда популярной была следующая песня:

"Ах, мама, мамуся, что мы будем делать,

Когда настанут зимни холода?

У тебя нет тёплого платочка,

У меня нет зимнего пальта!"

Мы все пели эту песню, часами стоя в очередях за хлебом, завёрнутые в одеяла и с замёрзшими, обмотанными тряпками ногами.

Неудивительно, что теперь они так заботились о своих новых, пусть даже скромных нарядах. Как-то мне случилось стоять у окна нашего номера в московской гостинице "Метрополь" во время внезапного сильнейшего ливня. Внизу, на людной улице, все спешили укрыться, и только девушки остановились, чтобы быстро снять туфли и чулки и спрятать их под блузки, очевидно, предпочитая бегать