Читать книгу - "Сказание о Старом Урале - Павел Северный"

– Ты это брось! Не гляди, что с виду лядащий. От сохи в моих руках силенка есть. Не балуй!

– Не трожь человека, – сурово сказал углежогу Кронид.

Пришелец вновь подсел к костру.

– Вот она, нонешняя жизнь человечья. Все друг на друга зубы скалим. Бары нас за ворот хватают, а от тех и свояки не отстают. Злобимся, ибо правды на земле отыскать не можем. Бог ее от нас далеко сокрыл. Ему господа пудовые свечи теплят, может, потому он наших копеечных и не примечает. Нет для нас правды на земле, утопла в синем окияне-море. Паренек-то небось внучонком тебе приходится?

– Угадал.

– Эк как его окровянили! Небось того же приказчика работа?

– Угадал.

– А отчего малец-то здеся? На что он приказчику надобен?

– Со мной пришел.

– Ишь ты! Не отпустил деда на муки одного? Ты, стало быть, тяжесть спора с хозяином и на его плечи наклал? На пытку пошел и парнишку прихватил?

– Жили вместях и помрем такоже.

– А пошто мальцу помирать? Он, поди, еще и в лаптях по земле не хаживал. Ты его лучше отпусти.

– Куда?

– На вольную волюшку.

– Да понимай, человек, что отселева нельзя уйти, коли хозяева не отпустят. Тебя поутру самого начнут плетями выпытывать, как сюда объявился.

– Пустое плетешь. До утра и след мой простынет. Сейчас он на росе знаток, а взойдет солнышко – и не станет памяти о моей гостьбе у вас.

– Да как же ты пойдешь трясинами?

– Да так и пойду, как шел, только в другую сторону. – Кронид в испуге перекрестился. – Зря крестишься! Нечистая сила мне не помогает. Только сам рассуди: уж ежели топи сюда допустили, значит, и отсюда путь не заказан.

– И вправду перед утром уйдешь?

– Обязательно. Передохну малость и опять в путь-дороженьку.

Пришелец зевнул и быстрым кошачьим движением свернулся в комок у огонька.

Потекли минуты.

Пришелец мирно спал у чужого костра. Люди у огня не сводили с него глаз, погруженные в свои раздумья. Паренек прижался к коленям деда. Всех охватило глубокое волнение. Ведь приход этого странника граничил с чудом и наводил на мысли, прежде просто недоступные воображению.

Проснулся гость внезапно и сразу сел. Отряхнулся, как утенок, выскочивший из воды, размял затекшие члены.

– Вот и поспал малость в тепле. Спасибо вам за приют и за то, что не шепнули про меня истязателям вашим. Озадачил, выходит, я вас своим приходом? Неужто самим уйти неохота?

– Охоте как не быть, да одной охоты мало. Сперва путь по топям распознать надо.

– Напрямик тоже нехудо.

– Неужли в самом деле просто напрямик пойдешь?

– Сейчас и пойду.

– Погляжу! – с прежней недоверчивостью сказал углежог.

– Гляди, гляди! Копеечку за то просить не стану. Погляжу на вас и чую, что веру вы в себя от барских окриков утеряли.

– Мудрено языком крутишь. Тебя, поди, вера твоя и по воде проведет?

– А то нет! Сам слышал, как ноги мои по водице шлепали.

Углежог от злости снова плюнул:

– От меня не скроешь, что подослан Шанежкой.

– Шибко тебя приказчики озлили. А ты о них меньше думай. Не в их руках сила над нашим житьем. Ну, прощайте, что ли!

Пришелец поклонился каждому особо и уже шагнул, но, остановившись, обернулся:

– Отпусти, дед, своего мальца со мной.

Кронид погладил внука по головке:

– Пойдешь, Петенька?

– Коли и ты с нами – пойду! Ты деда возьмешь, добрый человек?

– Мне все одно. Втроем пойдем, а то, коли желаете, могу всю ватагу повести.

– Трясина, человек! – с отчаянием вымолвил Кронид.

– Упрямый ты! Слыхал я уж про эту трясину. Да ведь и она тоже – всего лишь земля с водой.

– Ладно! Бери мальца. Ступай с дяденькой, Петя.

– Не пойду без тебя.

– Не ослушайся дедова наказа. Ступай, говорю!

– Погоди, Кронид, – вмешался Макарыч. – Пошто парнишку на погибель отсылаешь? Какой такой силой пришлый человек его от топей спасет?

– Есть у меня сила такая, братаны. Вера в себя. В топи, говорите, на смерть с пареньком идем? А здесь вас чего ожидает?

– Уходи! Бери мальчонку и ступай. Не терзай нам души.

Мальчик пошел рядом с пришельцем, делал мелкие шажки, вытирал кулаком слезы. До другого края болота их провожали все, кто ночевал у костра. Ватага пересекла остров: впереди – гость с мальчиком, позади – провожатые. Миновали чужие костры, землянки, кучки спящих. Подошли к кромке острова. Там опять кустарники и трясины.

– Прощайте, православные, – тихо сказал пришелец.

– Погоди! С вами решил, – не выдержал Кронид. Но первый шаг по топкой жиже сразу охладил решимость старика. Он остановился. – Нет во мне воли на это. Прощайте!

Пришелец потянул мальчика за руку, и кустарник, зашелестев, скрыл их из глаз. Оставшиеся ждали, что вот-вот послышатся возгласы: «Тонем! Спасайте!» Но люди вместо них услышали негромкое пение. Это пришелец затянул песенку.

Молодой парень с исцарапанной грудью упал на землю и зарыдал в голос:

– Мертвые мы с вами, братаны! Мертвые заживо, коли в чудо жизни поверить не можем! Поет тот человек. Слышите? Поет в топях. С песней по ней идет. Вон и Петюшка ему подпевать стал. Слышите? Вера в себя их ведет. А мы?

– Не выйти им из топей, парень! Не тужи. Кронид на верную смерть внука послал, – мрачно сказал углежог.

Старик плакал. Уже светало, и над болотами растворялась и таяла туманная мглистость. Оттуда, из этого тумана, еще доносились два человеческих голоса, мужской и детский. Но пение смолкло.

– Молчат! Слышите? Молчат! Сейчас закричат, – выкрикивал в исступлении углежог.

Но в тумане опять, словно в ответ на его выкрики, стало слышно пение ушедших...