Читать книгу - "Призрачные воины - Лючия Сен-Клер Робсон"

Шестилетний сын Одинокой Юркий и отпрыск Марии Бросающий отчаянно палили друг в друга, перебегая от укрытия к укрытию, которыми служили камни, кусты, сушильные рамы и спины женщин, которые не обращали на детей никакого внимания. Они были заняты: промазывали плетеные корзины варом из смолы кедрового ореха. Дело это было долгое и нудное, и потому женщины, пользуясь возможностью, хотели вдоволь наговориться друг с другом.

Одинокая налила вар в свою корзину и, взяв нагретый кусок камня, принялась размазывать клейкую массу по стенкам. Другие женщины обрабатывали внешние стенки сосуда с помощью палочек, обернутых оленьей кожей. Еще кто-то готовил красную охру для нанесения узоров.

Племя все еще ожидало вестей из Вашингтона: власти должны были подтвердить, что эта земля переходит в их вечное владение. Тем временем апачи были рады, что взрослые могут спокойно спать по ночам, а дети — носиться и кричать. Представитель властей из форта снабжал племя едой и одеялами. Мужчины порой совершали набеги на Мексику, но большую часть времени проводили за игрой в чанки. Конечно, кое-кто из женщин ворчал, что мужчины слишком подолгу торчат в лагере, но тем не менее тут все чувствовали себя гораздо безопаснее.

Одинокая крикнула Юркому, чтобы тот принес еще хвороста, но мальчишка притворился, что не расслышал просьбу матери. Может, он решил показать характер, поскольку другие ребята насмехались над ним из-за того, что его отец всякий раз отказывался вставать на тропу войны. Однажды Юркий украл мясо с сушилки, взял без спросу лошадь и попытался уехать на ней. Лошадь угодила копытом в нору суслика, споткнулась, и Юркий свалился на землю и сломал ногу. Так или иначе, мальчика надо было приструнить. Одинокая глянула в сторону поля для чанки и расплылась в улыбке.

К женщинам направлялся Локо. Вокруг рта и обезображенного глаза он нарисовал белые круги. На голове воина красовался соломенный парик, а в руках он нес мешок. Рыча по-медвежьи, он бросился за Юрким в погоню. Мальчик нырнул в жилище и зарылся под одеяла. Под хохот женщин Локо вытащил его оттуда за ноги.

Держа Юркого за лодыжку, Локо попытался засунуть его головой в мешок, но постреленок ухватился за его края. На помощь воину пришла Глазастая, разжавшая мальчику пальцы. С довольным видом Локо закинул мешок на спину, а сорванец внутри бился, кричал и чихал.

— Слушай меня внимательно, мальчик! — прорычал Локо. — Будешь плохо себя вести — я отнесу тебя духам гор.

Мальчик оставил попытки вырваться из мешка, но чихать не прекратил.

— Духи гор свяжут тебя по рукам и ногам, а потом сожрут, кусочек за кусочком. — Локо ущипнул Юркого. — Будешь себя вести как подобает члену племени Красных Красок?

— Буду, — раздался из мешка приглушенный ответ.

— Энжу. Хорошо.

Локо опустил мешок на землю, и оттуда выбрался Юркий — потрясенный, до смерти напуганный и с ног до головы покрытый пылью. Не обращая на него внимания, Локо повернулся к другим мальчишкам, робко выглядывающим из-за жилищ:

— Все то же самое я проделаю с каждым из вас, если посмеете ослушаться своих родителей. Не будете им подчиняться — можете погибнуть от рук врагов. Или накличете смерть на других.

Локо притопнул ногами и вперевалочку двинулся прочь.

Он прошел мимо Длинношеего, не поздоровавшись с ним. Локо вступил в переговоры о мире с бледнолицыми, и потому у них с Длинношеим возникли разногласия. Впрочем, вождь, памятуя о силе, полученной Локо от убитой медведицы, даже не пытался задирать его.

Длинношеий и Джеронимо прибыли в Теплые Ключи, чтобы позвать с собой воинов на охоту за лейтенантом-синемундирником по кличке Хорек. Мужчины Теплых Ключей собрались у костра Викторио, чтобы все обсудить.

— Я намерен ждать вестей из Уа-син-тона от Великого Отца, — промолвил Викторио. — Я дал слово, что буду хранить мир.

Длинношеий принялся покачивать ногой — это означало, что слова вождя порядком его разозлили. Привычно заикаясь и запинаясь, он принялся рассказывать историю:

— Говорят, давным-давно в одном месте, именующемся Трехгорьем, стояло лагерем племя апачей, а рядом жили солдаты. То племя считало солдат друзьями, но в один прекрасный день синемундирники стали убивать апачей. Но те апачи, вместо того чтобы скрыться в горах или дать отпор, стали держать совет. Они спрашивали друг друга: «Отчего солдаты в нас стреляют?» К тому моменту, когда они наконец все же решили уйти в горы, в живых осталась всего лишь горстка человек. Вот что однажды приключилось в Трехгорье.

Даже слабоумному было ясно, на что намекает Длинношеий. Эскиминзин выставил себя дураком, доверившись бледнолицым. Мало того, он утратил бдительность. Когда перед рассветом толпа папаго, мексиканцев и американцев напала на лагерь, часовые, оставленные старым вождем, крепко спали. Эскиминзин забыл об осторожности. Он не обходил лагерь с дозором. Он не объяснил молодым, что сон должен быть чутким, а спать нужно с оружием в руках.

— У меня есть план, — продолжил Длинношеий. — Я со своими войнами захвачу фургон синемундирников и заберу оттуда ящик с серебряными кругляшками, которые бледнолицые так ценят. Лишившись денег, они озвереют, как шершни. Потом одна из моих женщин заведет бледнолицых в каньон, именуемый Лошадиным Загоном. Там мы и будем их ждать.

Лозен прекрасно помнила, что именно она предложила Ддинношеему этот план, но предпочла смолчать. Она не видела смысла сердиться на Длинношеего. Он был таким, каким сотворил его Даритель Жизни. С тем же успехом можно гневаться на горный оползень или селевой поток.

Длинношеий с хмурым видом уставился в землю — ему явно не хотелось заводить речь о пожелании своих бойцов.

— Мои воины просят, чтобы шивойе, сестра нантана Теплых Ключей, отправилась с ними на войну с Хорьком. — Теперь соплеменники из уважения все чаще называли Лозен Бабушкой — шивойе.

Она сама ответила Длинношеему:

— Я часто и долго молилась, спрашивая у духов совета, как поступить. Духи велели мне хранить мир с бледнолицыми. Я не стану подвергать жизнь своих соплеменников опасности, отправившись вместе с тобой на войну.

Вождь невозмутимо кивнул. Он словно не слышал слов Лозен.

— Что ж, давайте выясним, где решающее слово за мужчинами, а где командуют женщины.

Викторио стиснул зубы с такой силой, что побелела кожа на скулах. Длинношеий был гостем, а с гостями надо быть ласковым и радушным.

— Солдаты нападают на тех, кто нападает на них, — заметил он. — Мы не станем на них нападать, и они не причинят нам вреда.

Все поняли: Викторио намекает на то, что набеги таких смутьянов, как Длинношеий и Джеронимо, влекут