Читать книгу - "Лунный ветер - Евгения Сафонова"

Утром меня разбудил стук в дверь.

— Ребекка, хватит вести себя как ребёнок, — грозно возвестил отец, пока я жмурилась, возвращаясь из сна в действительность. — Я жду тебя к завтраку, и на сей раз не я один. Не спустишься — пришлю другого парламентёра, но я искренне надеюсь, что ты не заставишь Тома уговаривать свою невесту выйти из добровольного заточения и поесть, как маленькую.

Я медленно села в постели. Осознала, где я, вспомнила вчерашние события — и всю сонливость с меня как рукой сняло.

Том? Том здесь?..

Мне вдруг захотелось выругаться — но, конечно, я сдержалась. Пусть сам Гэбриэл часто поминает фоморов, боюсь, даже он не одобрит, если его невеста последует его примеру.

Во всяком случае, я уже искренне считала себя его невестой.

М-да. Более неудачного момента для своего возвращения Том выбрать не мог. Хотя, может, оно и к лучшему? Скажу всё и ему, и родителям прямо сейчас, за столом. К чему тянуть? Разве что сперва всё же поем: после вчерашней голодовки у меня разыгрался зверский аппетит, а когда я оглашу свою маленькую новость, мне явно станет не до еды.

Решившись на это, я умылась и, дёрнув за шнурок подле кровати, чтобы позвать Нэнси, отперла дверь. Позволив горничной привести себя в приличный вид, собрала в кулак всё мужество, которое только может быть у девушки, и принялась спускаться вниз. Но у подножия лестницы меня ожидал сюрприз в виде тонкой высокой фигуры, до боли знакомой, взволнованно прохаживавшейся туда-сюда у нижней ступеньки.

Услышав мои шаги, Том обернулся и замер; и, когда я увидела, как при виде меня засияли его глаза, у меня защемило сердце.

— Ребекка!

Он подлетел ко мне и, подхватив прямо со ступеньки, закружил, спуская вниз. Как умудрился при этом не упасть со мной на руках, осталось для меня загадкой. Впрочем, выражение моего лица — он вглядывался в него с такой жадностью, с какой, должно быть, странник в пустыне вглядывается в оазис на горизонте, — явно остудило и его восторг, и его пыл.

— Ох, прости. Что я себе позволяю. — Смутившись, Том бережно поставил меня на пол. — Прости, не удержался, чтобы не встретить тебя тут. Всё же увидеть тебя спустя столько времени… а при посторонних, за столом…

Смутившись вконец, он замолчал, пытливо всматриваясь в мои глаза, — но я отвела взгляд.

— Значит, ты вернулся, — бесцветным голосом произнесла я.

— Приехал сразу, как только смог. Привёз твоё платье и ворох новостей про нашего таинственного соседа. Да, ты знаешь, что он бывший Инквизитор, — мне поведали о вашем с Рэйчел ночном приключении, но… впрочем, я лучше расскажу это сразу всем, чтобы не пересказывать дважды. — Кажется, Том взял себя в руки и, решив не обращать внимания на мою холодность, подхватил меня под локоток. — Пойдём, все уже собрались.

Я позволила повести себя вперёд скорее машинально, мучительно думая, что же мне делать.

Этот его приезд, спутавший мне все карты!.. Конечно, я понимала, что мне всё равно придётся поговорить с ним, так или иначе; но не прямо сейчас, не когда я приготовилась к конфронтации с родителями, и с ними одними!

— Не буду читать тебе нотации, — продолжил Том, пока мы шли к столовой, и на лицо его легла тень, — но я не позволю тебе больше встревать в такие истории.

— Что, возьмёшь пример с моего отца и после свадьбы запрёшь меня в Энигмейле? — колко заметила я, надеясь ожесточить своё сердце перед предстоящим объяснением.

Лицо Тома вмиг помрачнело ещё больше.

— Я не собираюсь нигде тебя запирать. И ни в чём ограничивать. Я хочу быть тебе опорой, а не клеткой. — Замерев и вынудив замереть меня, он устремил пристальный взгляд на моё лицо, говоря так тихо, что никто, кроме меня, не смог бы его расслышать: — Если б ты погибла… я бы никогда себе этого не простил.

Я опустила глаза.

Не могу смотреть на него. И не должна. Иначе это беспокойство за меня, эта нежность и эта странная тоска, сквозившая в его взгляде, окончательно лишат меня решимости для каких-либо разговоров.

— Тебе не за что было бы себя винить. Только меня и мою глупость, — небрежно заметила я. Зная, что его ранят мои слова, рассчитывая на это — и одновременно безумно злясь на себя. — Даже если б ты не уехал в Ландэн, я бы, конечно, не стала звать тебя на нашу ночную прогулку. Ты в любом случае ничем бы мне не помог.

Он помолчал. Шагнув вперёд, продолжил путь к столовой.

— В любом случае это, знаешь ли, положительно нечестно, — абсолютно проигнорировав моё замечание, произнёс Том тоном, который явно был наигранно беззаботным, — становиться охотником на вампиров в одиночку, когда мы мечтали об этом вместе.

Я поневоле вновь вспомнила те времена, когда мы, начитавшись сказок, фехтовали деревянными палками вместо мечей, воображая себя то пиратами и разбойниками, то, напротив, стражами или Охотниками. Невинные игры, невинная дружба, невинный восторг…

— Они совсем не такие, как в сказках. Вампиры, — проговорила я, с тревогой чувствуя, что с каждой минутой смягчаюсь всё больше. — Да и охотники на них — тоже.

— Знаю. Жизнь и сказки… это очень разные вещи. Пусть даже нечто общее у них всё-таки есть.

— Что же, к примеру?

Том печально усмехнулся.

— Любовь, которой под силу победить всё.

Ответ, с которым я вроде готова была согласиться, поставил меня в тупик. Тем, что в моей жизни чьей-то любви всё же суждено проиграть. И, загнанная в этот тупик, даже за столом я сидела абсолютно молча, пока Том рассказывал моему семейству историю жизни Гэбриэла. Конечно, без подробностей, о которых мог поведать лишь сам Гэбриэл, — но рассказ вышел весьма точным, включив в себя и гибель его жены, и историю с судом и увольнением… вот только герой этого рассказа выглядел совсем иначе, нежели в той печальной повести, что слышала я. Сперва выскочкой из среднего класса, деньгами купившим себе красавицу-аристократку, томившуюся в его доме, как в темнице; затем мужем, который между женой и работой выбрал работу, после чего удачно избавился от опозорившей его супруги, решившей развеять свою тоску в чужих объятиях; а следом карьеристом, на пути к креслу Великого Инквизитора не останавливавшимся ни перед чем, но в конце концов всё же неосторожно поддавшимся своей жадности.

Закономерно. Нет, Том не пытался очернить потенциального соперника в моих глазах. Подобная низость не в его характере. Однако Чейнзам ведь поведали «официальную версию», и это наверняка сделал кто-то из аристократии — а со стороны высокомерных светских снобов всё и правда выглядело именно так. И теперь Том просто пересказывал ту единственную версию событий, которую знал сам.

Я слушала это с неким отстранённым и брезгливым любопытством, избегая взгляда друга, зато время от времени встречаясь глазами с Рэйчел: та сидела с непроницаемым видом, однако на меня смотрела с тревогой.