Читать книгу - "Тьма на кончиках пальцев - Дмитрий Швец"

так я точно буду знать, где он, и вдруг отец решит запереться. Медленно, разглядывая скоморохов издали, решая, кто из них попадёт ко мне в руки. Я точно знал, что по меньшей мере один станет моей игрушкой, пока не придёт отец. И, кажется, они это понимали, мне показалось, что они стали меньше, словно сжались в ожидании.

Я остановился перед ними, но прежнюю ошибку не повторил, к креслу не прикоснулся, хотя его кожа, исходящий от подлокотников запах древесного лака и манили. Но больше них меня манили двенадцать скоморохов.

Вот один опёрся на руку, выгнул тело, задрал ноги кверху, а на крохотном лице его, застыло издевательски весёлое выражение, словно не он, может переломиться пополам. Вот другой согнув ноги, навис над лежащим на земле страусиным пером, он силится его поднять, но, судя по выражению лица, не слишком в том преуспевает. Вот третий, сидит, закинув ногу на ногу, обхватив гитару, развернув её струнами к себе, и, чуть склонив голову, смотрит на меня. И во взгляде его столько пренебрежения, столько превосходства и издёвки, что хочется его схватить и со всей силы приложить об пол. Да так, чтоб на мелкие осколки.

Но я не схватил и не разбил его, я протянул руку и взял фигурку. Другую. В моих руках оказался скоморох, сидящий на камне и держащий на открытой ладони крохотный синий огонёк. Я знал, как делается подобный фокус. Ничего сложного. Я мог получить такой огонь двумя способами. Магическим, спасибо происхождению, и химическим, спасибо Анастасии Павловне, но я вряд ли бы смог добиться такого тёмного и насыщенного синего. Крохотные, не больше игольного ушка, сполохи пламени на ладони скомороха зачаровывали. И страшная мысль, что раскрашивавший его художник мог и чёрный огонь сделать, не испортила впечатления.

Глина тёплая, словно живая, краска гладкая, глянцевая, блестящая. Я провёл пальцем по серой рубахе, скользнул по колпаку, дотронулся до бубенчика на шапке. Мне показалось, что тот зазвенел, хотя я и знал, что это не так, но всё же поднёс скомороха к уху, прислушался. Как и ожидал, ничего не услышал.

Держать в руках фигурку приятно само по себе, гладить её краску приятней вдвойне. Это расслабляло, неприятности отступали, становились незначительными. Словно фигурка и правда имела магическую силу.

Отец вошёл с подносом в руках, едва я успел сесть в его рабочее кресло и поставить фигурку скомороха на письменную доску. Сам же, сложив руки на столе, положив на них голову, разглядывал его. Услышав, как хлопнула дверь, я встрепенулся, подскочил, испуганно уставился на отца.

— Я ничего не трогал на столе, — быстро выпалил я.

— Я вижу, — отец поставил поднос на журнальный столик, перед тем просто смахнув ещё не читанные газеты на пол.

— Я только сел в кресло. И фигурку взял посмотреть только одну.

— Я знаю, Глеб, я вижу, — он тепло улыбнулся. — Кстати, а какую фигурку ты взял?

Я поднял скомороха. Отец тепло и широко улыбнулся, но желваки его нервно вздулись, а в глазах мелькнула печаль. Видеть на, обычно мало что выражающем лице отца, две противоположные эмоции одновременно, и непривычно, и как-то неприятно.

— Будь добр, оставь его на столе и подходи сюда.

Я погладил скомороха по спине, ощутил каждую мышцу его глиняного тела и, вздохнув, поднялся. Мне не хотелось расставаться со глинянным человечком. Не хотелось оставлять его на столе. Хотелось, чтобы он был со мной. Всегда со мной. Я чувствовал, что и он не хочет расставаться, однако и братьев своих он бросать тоже не хочет. А всех двенадцать отец мне не отдаст, как бы я не умолял и не выпрашивал.

Я провел пальцем по гляняной спине, погладил скомороха словно кошку, только за ушком ему не почесал, прикоснулся к бубенчику на его голове и поставил на стол и резко, не оглядываясь вышел из-за стола.

Отец сервировал стол. Грубо, некрасиво, по-мужски. Мужчине на столе нужно что? Хлеб, сыр, масло, и инструмент, чем нарезать и намазать. Немного мяса, много выпивки, в нашем случае полный чайник горячего какао. Ну, пожалуй, и всё. Всякие салфеточки, тарелочки, цветочки, мы, мужчины, считаем излишними. Мы за столом едим.

Мой отец точно. На столе кофейник для него и чайник с какао для меня, тарелка с мясом и сыром, доска с криво обрубленным куском масла, хлеб, нарезанный на кусочки разного размера и толщины. И это мой вечно педантичный отец. Наверное, он слишком торопился поговорить со мной.

Это на столе, но на полочке за спиной отца стоит ещё одна кружка на блюдце. Значит, мы будем втроём и судя по размеру кружки, это будет не мама. Анастасия Павловна? Возможно, хотя посуду она тоже предпочитает поменьше.

Я улыбнулся, кивнул отцу, взял кружку с горячим какао, запихал в рот бутерброд с толстым куском мяса и, откинувшись на спинку кресла, принялся жевать.

— Он приезжает сегодня? — спросил я дожевав.

— Кто? — отец перестал лить какао в кружку и взглянул на меня.

— Тот человек, о котором ты говорил на днях.

— Да, — кивнул отец, и губы его тронула нервная улыбка.

— Ты этому рад?

— Он сумел до Рождества. Успел. И это хорошо.

— Это как-то связано с проблемами, свалившимися на нас?

— Имей терпение, Глеб, — отец хмыкнул. — Он приедет, и ты всё узнаешь. Лучше расскажи, как у тебя дела в гимназии. А то скоро твои каникулы кончатся, а мы так и не поговорили.

Я поморщился, но перечить отцу не стал, приготовившись рассказывать. Но нам вновь не дали поговорить. В дверь постучали, внутрь просунулась лохматая голова Ильяса. Заспанные глаза его, скользнули по кабинету, нашли нас, моргнули.

— Там это, — Ильяс запнулся. — К вашей светлости их светлость пожаловала. Вот, — он протянул визитку.

— М-да, — вздохнул отец. — Надо бы тебя обучить манерам.

— Не надо, барин, — Ильяс тут же плюхнулся на колени. — Прошу, не надо. Не порти конюху жизнь, а то лошади покусают.

— Ну, смотри сам, как хочешь. А то бы в дом переехал, здесь бы прислуживать стал.

— Да на сеновале-то оно ж легче. Сподручней. Да и тише.

Продолжая о чём-то говорить со слугой, отец вышел и через три минуты вернулся в сопровождении неизвестного мне господина. И господин этот был весьма странным.

Он казался. Он не был ни высоким, ни толстым, ни широкоплечим, его костюм