Читать книгу - "Похищенная девушка - Джозефина Тэй"

– Вы не представляете, какое это блаженство, – поделилась она впечатлениями, – жить в этом доме. Достаточно повернуть кран, и польется горячая вода.

– А еще здесь очень поучительно, – прибавила миссис Шарп.

– Поучительно?

– Слышно каждое сказанное за стеной слово.

– Мама! Ну уж не каждое!

– Каждое третье, – поправилась миссис Шарп.

На поле для гольфа они отправились в прекрасном настроении, и Роберт решил, что сделает Марион предложение за чаем в клубе. Или там будет слишком много народа, желающего сказать доброе слово после суда? Тогда, может быть, по дороге домой?

Он счел, что лучше всего будет оставить старый дом тете Лин – он настолько принадлежал ей, что невозможно было представить, что она не проживет там до конца дней своих, – а для себя и Марион подыскать местечко где-нибудь в Милфорде. Сейчас найти дом нелегко, но в крайнем случае ведь есть квартирка на верхнем этаже конторы «Блэр, Хэйуорд и Беннет». Придется убрать оттуда архивы за последние лет двести, а то они уже приближаются к музейному состоянию. Давно следовало этим заняться.

Да, он сделает ей предложение по дороге домой.

Обнаружив, что мысли об этом отрицательно влияют на игру, он все же передумал. У девятой лунки он наконец перестал размахивать клюшкой и сказал:

– Марион, я хочу на вас жениться.

– В самом деле, Роберт? – Она достала клюшку и отбросила сумку на край поля.

– Вы ведь согласны?

– Нет, Роберт, милый, не согласна.

– Но, Марион! Почему? Почему нет?

– Ох… как говорят дети, «потому что».

– Но почему?

– Причин много, и каждая из них хороша сама по себе. Например, если человек до сорока лет не женился, значит, женитьба – это не то, что ему нужно в жизни, а лишь что-то, что внезапно свалилось на него, вроде гриппа, или радикулита, или требований из налоговой инспекции. Не хочу быть чем-то, что внезапно свалилось на вас.

– Но это…

– Кроме того, я не принесу никакой пользы фирме «Блэр, Хэйуорд и Беннет». Хотя…

– Я же не прошу вас выходить замуж за фирму.

– Хотя доказано, что я не избивала Бетти Кейн, я все равно навсегда останусь «той женщиной из дела Кейн». Не к лицу старшему партнеру иметь такую супругу. Вам от этого будет только хуже, уверяю вас, Роберт!

– Марион, ради всего святого! Перестаньте…

– К тому же у вас есть тетя Лин, а у меня – мама. Не можем же мы их бросить. Я не просто люблю свою мать, она мне нравится как человек. Я ею восхищаюсь, и нам хорошо вместе. Ну а вы привыкли, что тетя Лин вас балует… Да, привыкли! И вам будет не хватать заботы, которой я вас окружить не смогу, а если бы могла, все равно не стала бы. – Она весело улыбнулась Роберту.

– Марион, я хочу жениться на вас именно потому, что вы не собираетесь надо мной трястись. У вас зрелый ум и…

– Зрелый ум – это прекрасно, когда вы раз в неделю обедаете вместе, но, проведя всю жизнь с тетей Лин, вы скоро убедитесь, что вам не хватает вкусной еды и отсутствия критики.

– Вы кое о чем не упомянули, – сказал Роберт.

– О чем же?

– Любите вы меня хоть немного?

– Да. Я вас очень люблю. Наверное, больше, чем когда-нибудь кого-нибудь любила. Отчасти поэтому и не хочу выходить за вас замуж. А другая причина – во мне.

– В вас?

– Поймите, я не отношусь к тому типу женщин, из которых выходят хорошие жены. Я не умею забывать себя ради другого, не умею подстраиваться под чьи-либо требования, капризы и хвори. Мы с мамой прекрасно уживаемся, потому что не предъявляем друг другу никаких требований. Если одна из нас захворает, она удаляется к себе в комнату и лечится, пока снова не сможет предстать перед человеческим обществом. Но ни один муж не станет этого делать. Он рассчитывает на сочувствие – пусть даже заболел по собственной вине, раздевшись, когда ему стало жарко, вместо того чтобы благоразумно подождать, пока остынет. На сочувствие, внимание и вкусную еду. Нет, Роберт. Сотни тысяч женщин только и ждут возможности за кем-то ухаживать. Зачем же выбирать меня?

– Затем, что таких, как вы, одна на сотни тысяч, и я вас люблю.

Она как будто немного смутилась:

– Я кажусь вам легкомысленной, правда? Но в моих словах есть смысл.

– Но, Марион, эта одинокая жизнь…

– Судя по моему собственному опыту, «полноценная» жизнь полна лишь чужих требований.

– …и ваша матушка не будет жить вечно.

– Зная маму, как знаю ее я, не сомневаюсь, что она с легкостью переживет меня. Вам лучше закончить с этой лункой. Вижу, приближается старый полковник Уиттакер.

Он машинально загнал мяч в лунку.

– Что же вы собираетесь делать? – спросил он.

– Если не выйду за вас замуж?

Роберт стиснул зубы. Она права: вероятно, ему и правда непросто будет выносить ее насмешливость.

– Что вы с матушкой думаете делать теперь, когда лишились «Франчайза»?

Она ответила не сразу, будто говорить было трудно. Повернулась к нему спиной, начала складывать клюшки в сумку:

– Мы едем в Канаду.

– Вы уезжаете?

Она по-прежнему не оборачивалась:

– Да.

Его это ошеломило.

– Но, Марион, вы не можете. И почему в Канаду?

– У меня там кузен, он преподает в университете МакГилл. Сын единственной сестры моей матери. Некоторое время назад он написал, предложил поселиться с ним, но мы тогда только унаследовали «Франчайз» и были очень счастливы в Англии. Пришлось отказаться. Но предложение по-прежнему в силе. И мы… мы обе теперь будем рады уехать.

– Понимаю.

– Не смотрите так грустно. Вы не догадываетесь, чего избежали, дорогой мой.

Игру они закончили в строгом, деловом молчании.

Роберт отвез Марион к мисс Сим и поехал на Син-лейн. Он кисло улыбнулся, думая о том, как много нового привнесло в его жизнь знакомство с Шарпами. В том числе он узнал, каково это – получить отказ на предложение руки и сердца. Последнее, наверное, удивило его сильнее всего.

Через три дня, продав в комиссионный остатки мебели, а Стэнли – свою старую машину, которую он так презирал, мать и дочь Шарп покинули Милфорд на поезде. На том странном, с виду игрушечном поезде, который шел через Нортон. Роберт отправился с ними, чтобы помочь им пересесть на скоростной.

– Всегда любила путешествовать налегке, – сказала Марион, указывая на их скромный багаж, – но никогда не предполагала, что полечу в Канаду с одним саквояжем.

Роберт не мог даже думать о том, чтобы поддерживать ничего не