Читать книгу - "Памятка убийцы - Алексей Викторович Макеев"

– А Лидия Полетучая?

– Ей были интересны «модники». Вообще семиотика движения: стриженые волосы, «бомберы», футболки со сценами насилия, черные жилетки, подтяжки, заточенные или налитые свинцом пряжки, подвернутые джинсы…

– Цепочки, берцы… – продолжил Павел Банин.

Ермакова улыбнулась:

– Занятный нарциссический компонент.

– Кстати, о нарциссах. Кто из оставшихся – Слепокуров или Тевс – публиковался в четверг?

Она помолчала и наконец ответила:

– Максим. Максим Тевс. А почему вы, коллега, считаете, что он был нарцисс?

– А почему вы, коллега, считаете, что он «был»?

– Тевс действительно делал многое напоказ, был достигатором. Но его чувство собственной значимости, вера в свой талант и великую судьбу были обоснованны.

– Ему удалось остаться в роли наблюдателя в процессе изучения скинхедов?

Ермакова замялась:

– На нашем спецсеминаре поговаривали, что нет.

– Как это отразилось на его карьере?

– Тогда никак. В две тысячи шестом году принципиальность мог проявить только Алексей Анатольевич. Но он погиб, так, наверное, ничего не узнав. Мы когда-то приходили всем семинаром поздравлять его с днем рождения. Жуткий дом, полный маргиналов подъезд.

– Кто из «Отроков во вселенной» оплакивал Соляйникова больше всех?

– Егор Слепокуров. Он больше всех работал по гранту. Читал много научной литературы, занимался всеми темами понемногу, прекрасно писал, редактировал статьи для международных журналов. Несколько раз ездил на конференции в Англию, говорил с первыми скинхедами-расистами.

– А Юлия?

– Она бы в любом случае не стала демонстрировать личное. – Ермакова пожала плечами. – А потом почти сразу уехала. А Егор окончил аспирантуру. Издавал сборник памяти Соляйникова, организовывал конференцию на его юбилей…

– Кто-нибудь из «Отроков во вселенной» связывался с вами или другими членами кафедры (может быть, чтобы найти своих) в последнее время?

– В наш век интернета? – Она ухмыльнулась. – А в чем, собственно, дело?

– Юлия Новина погибла две недели назад. Ее похитили и жестоко убили. – Банин не любил моменты, когда свидетелям приходилось показывать фото жертв. Но порой это было необходимо, чтобы люди перестали скрывать что-то или оценили всю серьезность ситуации.

Татьяна Юрьевна опешила.

– Значит, – повторил Банин, – никто из «Отроков во вселенной» с вами и вашими коллегами не связывался?

Она покачала головой.

– Позвольте еще одно уточнение?

Ее взгляд стал выжидательным.

– У Юлии была любимая серьга – тень, – проговорил Банин. – Ее очень интересовала эта тема. Она собиралась делать новый проект, посвященный какой-то медийной личности, которая не боялась жить по велению тени.

– Мы все, – тихо сказала Ермакова, – живем по велению тени. Что до юнгианского архетипа, то обращение могло относиться к кому угодно. После лекции Соляйникова на эту тему – что-то забавное там случилось – большая часть курса, на котором учились «Отроки во вселенной», называла друг друга тенью. – Она приложила руки к вискам. – От них только и слышно было: «Что ты ходишь за мной как тень? Тень знает! Чужая тень – потемки».

– «Тень, знай свое место»?

– В том числе. Но с иронией, конечно. Вообще, если хотите знать мое мнение, образы, от имени которых «Отроки во вселенной» писали свои посты, и были их тенью. Они даже старались назначать важные даты на свой день недели. А когда погибла Юля?

Банин впервые задумался об этом:

– В четверг.

* * *

Радужный удав Шнурок не сводил узких глаз с Крячко, и тот уповал на неизменное хладнокровие Гурова. Кто-то должен был оставаться беспристрастным в сонме лучших подруг Юлии Юнг – настоящих невест Дракулы, порочных и наделенных сверхъестественной силой красавиц и дьяволиц.

– Как давно вы стали частью «Паствы» Юлии? – спросил Гуров.

– Никогда, – невозмутимо ответила Ольга Валиводзь.

– То есть? – удивился полковник.

– То есть мы знакомы с юности. Просто теперь могли ее себе позволить. И встречались, обсуждая все, кроме нашего детства.

– Оно, кстати, было нормальным, – хрипло произнесла брюнетка со змеей, и Крячко съязвил про себя: «Верится!»

– Это Аня, – представила Ольга. – Анна Рябцева.

– В прошлом дрессировщица, – подтвердила брюнетка.

– А я – Настя, – протянула татуированную руку блондинка. – По прозвищу Цирковой Цилиндр. В миру – Анастасия Крадина, фокусница.

– Вы коллеги? – спросил Гуров.

Рябцева загадочно улыбнулась:

– Соседи.

– Мы когда-то снимали студию на четверых, – пояснила Ольга. – Спали, как нищие, на полу.

– Мы и были нищими, детка. – Настя улыбнулась.

– Но перспективными, – подняла палец Анна.

– Я из Вольска, – сказала Ольга. – Познакомилась с Юлькой в поезде, когда устала оттого, что все вокруг ноют: «Учись или работай», и уехала в Москву. Пока ехали, смотрели посты в сообществе «Живого Журнала» «Вписка». Какое-то время жили у кого придется, а потом нашли съемную квартиру.

– Где уже обосновались мы. – Анна откинула голову, позволяя удаву обвить ее шею.

– Хватались за любую работу. – Настя поднялась, чтобы достать из шкафа менажницу и насыпать в нее конфет.

– Всеми правдами и неправдами доставали пригласительные на мероприятия тяжелого люкса, – засмеялась Ольга.

– Имели одни приличные туфли на всех. – Удав переплелся с волосами хозяйки и, казалось, нашептывал ей, что говорить.

«Оказывается, Сантанико Пандемониум существует», – с интересом отметил Гуров.

«Мама родная!» – только и подумал Крячко.

Настя поставила перед сыщиками угощение:

– Тогда нашей едой был «Анаком». Теперь мы делаем все, чтобы другие такой жизни не знали.

– Эта комната – наш рабочий кабинет, – улыбнулась Ольга. – Здесь мы устраиваем праздники для подопечных нашего фонда. – Она открыла шкаф, рядом с которым сидела, и показала склад праздничных картонных колпачков. – Мы отмечаем каждый завершенный сбор и каждое возвращение из клиники. Печем торты, пирожные, заказываем моря сока, реки детского шампанского и горы пиццы. Танцуем до упада в мансарде. У нас там лучшая игровая комната.

– Но не хлебом единым, – пропела Настя. Девушка протянула руку и, звякнув браслетом, вытащила из-за уха Крячко игральную карту. – Вы, случайно, не пиковую даму загадали, полковник?

– Шнурок, наша карта! – заговорщицки прошептала Анна. – Поддержим нашего отважного гостя!

Она включила музыку на айфоне, и змея медленно задвигалась в такт расслабляющей музыке.

«After Dark из «От заката до рассвета», – подумал Гуров. – Ну конечно!» Вся эта фантасмагория его несколько удивляла, но из душевного равновесия не выбивала – полковник в силу непростой профессии ко многому привык. И змей, кстати, не боялся, разве что разумно опасался.

– В отличие от Юли у нас академической специальности не было, – сказала Ольга. – Я окончила кулинарный техникум.

– Мы, – поклонилась Настя, – актрисы.

– Походили по кастингам, снялись в паре реклам, – подтвердила Анна, – и устроились ассистентками в маленький цирк.

– Работали в небольшом помещении одного из ТЦ на окраине Москвы. – Настя заговорила голосом конферансье: – В павильоне за контактным зоопарком! – Она поклонилась. – Между конторами страховщиков и частного сыска.

– Я тоже